и ропота совершенно не слышно. Все хотят положить как можно больше усилий на ниспровержение бронированного кулака. Всем немец надоел, всем он достаточно насолил. И не только среди русских, – но и в Англии, Франции, Бельгии – везде-везде хотят оплатить зазнавшимся немцам за их грубо-наглое обращение…
Интерес к событиям огромный. Газеты выходят по три раза в день. Но правительство сохраняет и просит всех сохранять молчание. Были стычки наших войск и с немцами и с австрийцами, но мелкие. Очевидно, враги собираются с силами.
«Петербургский листок», 30 июля
21-го Июля ехал в конке по городу Вильно запасный нижний чин Бейнас Мееров Зубальский и в пути позволил себе обвинять русское правительство в войне с Германией, высказывая, что он желает победы последней над Россией.
Публика остановила конку. Был составлен протокол.
Резолюция командующего армией гласит: «Так как по суду ему существенного наказания не предстоит, то всыпать Зубальскому сто розог, – да основательно, а затем направить в свою часть в передовые линии”.
С. В. Быковский, 31 июля
В 9 часов утра пролетал 1-й для нас неприятельский аэроплан над местечком Симново и попал как раз над теми дворами, где размещались казаки. Раньше было передано, что с аэропланов бросают бомбы; бомбы разрываются и причиняют вред. Казаки, слыша шум аэроплана, быстро некоторые спрятались, боясь опасности. Бомбы не были брошены, выстрелов не было.
Август
В. Меньшов, 1 августа
Все газеты полны известиями о «зверствах» «культурных» немцев. (Верить ли им?)
Рисуется мне картина: русским и союзникам их война представляется, как средство избавиться от давления «бронированного кулака», а немцам – бунтом Европы.
3. Н. Гиппиус, 2 августа
Писатели все взбесились. К. пишет у Суворина о Германии: «… надо доканать эту гидру». Всякие «гидры» теперь исчезли, и «революции», и «жидовства», одна осталась: Германия. Щеголев сделался патриотом, ничего кроме «ура» и «жажды победы» не признает. Е., который, по его словам, все войны отрицает, эту настолько признает, что все пороги обил, лишь бы «увидеть на себе прапорщичий мундир». (Не берут, за толщину, верно!).
Тысячи возвращающихся с курортов через Швецию создали в газетах особую рубрику: «Германские зверства». Возвращения тяжкие, непередаваемые, но… кто осуждает? Тысячными толпами текут евреи. Один, из Торнео, руку показывал: нет пальца. Ему оторвали его не немцы, а русские – на погроме. Это – что? Или евреи не были безоружны? А если и мы звери… кому перед кем кичиться? Впрочем, теперь и Пуришкевич признает евреев и руку жмет Милюкову. Волки и овцы строятся в один ряд, нашли третьего, кого есть.
Это война… Почему вообще война, всякая, – зло, а только эта одна – благо?
«Новое время», 2 августа
Первым георгиевским крестом награжден казак Козьма Крючков, убивший 11 Немцев и получивший 16 ран пикой.
