туда?
– Да ты глупа, как пробка, – говорит старуха, – вон какой большой лаз, даже для меня. Смотри, как надо! – И она сунула голову в печь.
Тогда Гретель толкнула старуху что было сил, и та упала прямо в печь, потом закрыла железную дверцу и заперла на задвижку. Старуха принялась ужасно выть и кричать, но Гретель убежала, а мерзкая ведьма сгорела дотла.
Гретель побежала к Гензелю, открыла маленький хлев и крикнула:
– Гензель, мы спасены: старая ведьма умерла!
Гензель выскочил из хлева, точно птичка из клетки, когда откроют дверцу. На радостях они принялись обниматься и плясать, и целоваться! Теперь им больше нечего было бояться, так что они вошли в ведьмину избушку, а там повсюду стояли сундуки, полные жемчугов и драгоценных камней.
– Это получше, чем наши камешки, – сказал Гензель и набрал полные карманы.
А Гретель говорит:
– Я тоже хочу взять что-нибудь домой, – и насыпала полный передник.
– А теперь пора нам уходить, – сказал Гензель, – чтобы выбраться из ведьминого леса.
Шли они часа два и и увидали широкую реку.
– Нам через нее не перебраться, – сказал Гензель, – нигде не видно ни брода, ни моста.
– Не видно и лодки, – отвечала Гретель, – но вон там плывет белая уточка; если я ее попрошу, она нам поможет.
И Гретель позвала:
Уточка, подплыви,
Мне и братцу помоги,
Спинку белую подставь,
На тот берег переправь!
Уточка подплыла, Гензель уселся ей на спину и сказал сестрице садиться рядом с ним.
– Нет, – возразила Гретель, – уточке будет слишком тяжело. Она переправит нас по очереди, сперва тебя, а потом меня.
Добрая уточка так и сделала, и они благополучно переплыли на другой берег. Прошли они еще немного и стали замечать, что лес становится все более знакомым, а вскоре увидали издали домик отца. Тут они побежали вперед, в комнату, и бросились обнимать отца.
С тех пор как дровосек завел детей в лес и бросил, не знал он ни минуты радости, а жена его умерла.
Гретель высыпала из передника жемчужины и драгоценные камни, так что они рассыпались по всей комнате, а Гензель доставал их из кармана целыми пригоршнями.
Наконец пришел конец их несчастьям, и они зажили вместе в радости и довольстве.
Тут и сказочке конец,
Влезла мышка на светец,
Кто ее убьет,
Себе шапку сошьет,
Шапку меховую,
Большую-пребольшую.
Роберт Ширмен
Голод
В семействе фон Цитенов скандалов отродясь не бывало. Фон Цитены их не одобряли. Зиглинда знала, что одному фон Цитену случилось побывать на войне и он сделал что-то очень нехорошее (на какой именно войне, она не знала, а теперь уж, пожалуй, поздновато было интересоваться). Он то ли струсил, когда надо было показать себя героем, то ли повел себя, как герой, когда общественное мнение как раз ополчилось
