style="font-size:15px;"> – Как ты меня назвал? – с кавказским акцентом спросил невысокий человек с бородой.
Володя грузно подошел к столу и стал звенеть ключами.
– Ну вот, я же говорю – нервный… Никак я тебя не назвал, расслабься. – Володя издал что-то вроде хихиканья, но никто из присутствовавших не поддержал веселья. – Деньги есть, все как договаривались.
– Я нервный? Значит, ты считаешь, Вова, что я нервный, да? Исмаил, скажи, я – нервный?
– Аслан, кончай, э? – ответил кто-то, видимо Исмаил.
– Я кончай? Ты мне теперь говоришь кончай? Он должен был деньги когда вернуть? В четверг. Вова, сегодня четверг? Исмаил, у тебя телефон с календарем, посмотри, брат, какой сегодня четверг? Сегодня не четверг. И даже не пятница. Сегодня, – Аслан выругался, – вторник.
– Вот твои деньги, Аслан, – сказал Володя, ставя на стол чемоданчик, очень похожий на тот, что сейчас выскальзывал из потных ладоней Антона. – Не получилось в четверг, извини, брат.
– Ты мне не брат, – отрезал Аслан. – Ты в мечеть не ходишь. Пост не держишь. Свиней ешь. Свинья тебе и брат.
– Ладно, – примирительно произнес Володя, – я тебе не брат. Я пошутил. Ты – мой бизнес-партнер.
– Вова, – медленно проговорил Аслан, – не надо шутить, когда денег должен.
– Открывай, проверяй, – сказал Володя.
Антону не было видно лица Аслана, когда тот щелкнул замочками и открыл чемоданчик. Но Володя просматривался отлично, и цвет, который приобрело его лицо, мог бы идеально гармонировать с белоснежным интерьером квартиры Антона.
– Это что? – тихо спросил Аслан.
– Ой, – сказал Володя, – это недоразумение, это, наверное, не тот…
– Это свинья?
– Это подарок…
– Ты мне свинью?
– Не тебе, это…
– Я понял, – произнес Аслан, – это шутка, да? Я говорил про не шутить? Ты мне в рамадан даришь свинью?!
Антону было хорошо видно, как Аслан выхватил пистолет, и очень хорошо, слишком хорошо слышно, как погремели три выстрела. Володя повалился на стол и с грохотом сполз на пол.
– Собака!!! – услышал Антон сквозь звон в ушах. – Смешно теперь, да? Сдохни тут как собака…
Потом, вспоминая события той ночи, Антон иногда спрашивал себя, что было бы, если бы он остался стоять за портьерой. Нашли бы его или нет? Но ответа на этот вопрос не было, потому что сразу после слова «собака» ноги сами вынесли Антона из-за портьеры и понесли через кабинет, в холл, по лестнице, прочь, прочь из этого ужасного дома. Он слышал крики у себя за спиной, за ним бежали, но в темном доме, с недоделанными стенами и дверями, перегороженными строительными лесами, он оказался быстрее. Volvo сорвалась с места чуть ли не раньше, чем успела
