с беспечной улыбкой – мол, сами с усами. И они тоже правы, ибо только в юности человека переполняют мечта, лирика, романтика, вера. И счастлив тот, кто сумеет через всю свою жизнь пронести и сохранить в душе эти бесценные сокровища…
У Аксакова есть прекрасные слова: «Не дай душе твоей забыть, чем силы в юности кипели». Я не состоялся как корабел. Мечты не исполнились, но жизнь состоялась. Понятно, на мою судьбу, как и на судьбу моего поколения, решающее влияние оказало все то, что несла с собой война. Не будь ее, жизнь народа и моя жизнь, несомненно, сложилась бы по-иному.
Судьба подбрасывала мне опасные, подчас смертельные повороты, рискованные испытания. Но в том-то, наверное, и смысл нашего бытия, чтобы преодолевать трудности. Так или иначе, но, пройдя Великую Отечественную, я остался жив, хотя мог – сотню раз мог! – погибнуть. А потом были Афганистан, Чернобыль, служба в Заполярье… Тоже, доложу вам, не сахар. Но представьте, остался жив.
Во время моей юности мы много спорили о смысле бытия, мечтали о том, чтобы оставить свой след на земле. Что надо сделать, чтобы тебя помнили не только самые близкие – вообще люди, которых ты даже не знаешь? Тут уже судьбой не прикрыться, не заслониться. Тут нельзя рассчитывать на влиятельного дядю или папу. Все зависит от тебя самого. Как сложилась моя жизнь, что мне удалось, меня в основном удовлетворяет, хотя, признаюсь, далеко не в полной мере. В последние годы, многое переоценивая, вижу: того недобрал, а другое могло быть сделано получше, третье упустил… …Мне шел восемнадцатый, когда я стал защитником Родины. И пошел двадцать второй, когда война закончилась. Но это – формальная арифметика. А если учесть, что во время войны год считался для солдата за три (а вообще-то такое правило должно бы касаться не только тех, кто находился на передовой, а, скажем, и участников трудового фронта), то цифирь выходит совсем иная: не двадцать второй мне пошел, а тридцатый!.. А может, и постарше я был. Тут у каждого свой счет войне. Он складывается из чувства ответственности, из утрат и горя, выпавших на солдатскую долю. А у меня после мая 1945-го началась пятилетняя служба в оккупационных войсках в Германии. На казарменном положении. Это, добавлю, тоже испытание. А там смотрю – уже и юность прошла, оставив после себя больше тягостных раздумий, чем радости. И так почти у всех моих сверстников. Прежде чем говорить о том главном, что определило судьбу не только моего поколения – миллионов и миллионов людей, – о войне, хочу остановиться на двух фигурах, ставших центральными в кровавом противоборстве двух систем, двух миров: Сталин и Гитлер. Мне возразят, что ставить их рядом некорректно, и будут правы. Ведь и тот и другой стояли во главе своей партии и своего государства с диаметрально противоположными идеологическими целями, задачами, методами их достижения и моралью. Но я хочу представить читателю Сталина и Гитлера, опираясь на документы, на их собственные высказывания, на мнения их соратников. Представить такими, какими они были на самом деле. Постараюсь показать их роль в подготовке и начале Второй мировой войны, опираясь опять-таки на
