сделали там головокружительную карьеру вплоть до генеральских погон. Привыкли к своему положению, а вернувшись с войны, увидели своих жен постаревшими и несоответствующими тому положению, в котором они теперь находились. Ведь у многих на войне были личные медсестрички. Словом, многие решили побросать своих прежних жен.
– Ну и что? Я связи с собой не обнаруживаю. Ты же знаешь, жена моя была гулящей, и я, как честный человек, жил с ней восемнадцать лет, чтобы вырастить дочь, не травмировать её. Ты же знаешь, как мне было больно, зачем ты снова про это? Я хотел приехать тебя навестить и поделиться радостью, хотел широко и привольно расставить руки на твоем старомосковском диване, со слониками по бокам на полочках. Посидеть, как в Волге искупаться, потому что мама наша давно умерла и у меня нет никого ближе тебя, сестра.
– А затем, что там, где юриспруденция ставит точку – я имею в виду постановление против расторжения браков – медицина только начинается. Кто-то всё-таки, преодолев все препоны, развелся, нашел молодую да влюбил в себя… Словом, велась закрытая статистика, хотя вначале никто ее вести не собирался. Просто как эти генералы-то посыпались – кто с инфарктом, кто с инсультом по госпиталям – вот эта статистика и обнаружилась. Я бы тоже не знала, не будь я завполиклиникой при военном ведомстве.
– Ну, хорошо, – сложив наконец руки и как бы обняв ими свое тело, – не надо преамбул, скажи суть. Что ты хотела всем этим мне сказать?
– В твоем возрасте …
– Ну, опять за свое!
– Ну, хорошо, скажу протокольно: после пятидесяти брак по любви, впрочем, как и по расчету, противопоказан – говорит эта самая статистика, потому что ввергает практически уже пожилого мужчину в молодежную авантюру. Вот ты сидишь себе, как жених. Брит, подстрижен, благоухаешь «Шипром», с белым платочком в кармашке. Это сегодня. А завтра – больничная койка. Проверено. Мины есть, как говорят саперы.
– Так скажи, что делать, что ж ты молчишь?
– Я тебе сразу это говорила, как ты вошел. Только брак по соглашению. Это обычно не новое, сегодняшнее знакомство, а очень давняя старая симпатия. Она только высвечивается с другой стороны. Это связь, как правило, с человеком твоего возраста, потому что ценности жизни – это только принято считать, что они ищутся по книгам да векам, – на самом деле вырабатываются опытом своего поколения. И с другим поколением не сочетаются. Пожилые мужья умирают не только от физического переутомления, но и от духовного вакуума: у молодой жены другие ценности. Серьезно ты это обнаружишь очень скоро. К великому своему сожалению. Да поздно будет. А у сверстников – кто-то сделал карьеру, но потерял в семье, как, например, ты. А кто-то прошел всю семью, но не сделал карьеры. Оба в пожилом возрасте согласны объединить свои наработки. Супружеская жизнь их состоит из использования наработок другого, а вовсе не как с молодой: всё начинай сначала и под её дудку. Согласительная жена знает, что пятьдесят два года – это зона риска, знает, что можно, а что нельзя, в том числе и насчет любовных ласк. В определенном смысле согласительная жена
