потом Западная Украина, затем Финская война. Вася воевал в Седьмой армии под командованием Мерецкова.
Как-то раз приехал ночью на побывку, сел у Ваниной кроватки усталый, небритый, с красными от бессонницы глазами. Борясь со сном, он беспрестанно тёр веки руками, а Вера, опустившись на колени, плакала и снимала с него сапоги.
Но прежние войны, в которых участвовал муж, хотя и прошли через Верино сердце, но гремели где-то далеко, на периферии, и не стучались в дверь, где жили их дети.
Подумав о детях, Вера крепко поцеловала их растрёпанные волосёнки. Только бы продержаться до конца войны, не заболеть и не опустить руки, иначе куда они без неё?
В этот час дежурить на крыше должна была тётя Женя, но её как на грех разбил радикулит и она стукнула в дверь Кате:
– Слышь, Катюха, выручай, неможется мне – крючком согнуло. Не то что на чердак взобраться, а и до туалета доползти не могу.
Вид тёти Жени в ночной рубахе, опоясанной шерстяным платком, вызывал сочувствие. Подхватив соседку под руку, Катя помогла ей улечься в кровать:
– Не волнуйтесь, тётя Женя, отдежурю с удовольствием.
Она и вправду любила сидеть на крыше, позволяя мыслям свободно витать в любом направлении и даже касаться Сергея, о котором вспоминалось всё чаще и чаще. Большая крыша дома была разделена на сектора, и Кате достался самый отдалённый сектор, козырьком спускавшийся в сторону проспекта. С крыши ей хорошо виделось, как над городом висят аэростаты. В ветреную погоду их серебристые туши мотались из сторону в сторону, словно огромные рыбы, заплывшие в небесный океан. Егор Андреевич объяснил, что аэростаты – огромные воздушные шары – мешают самолётам опуститься вниз и зайти на прицельное бомбометание.
Достав из кармана кочерыжку, Катя уселась на лавочке рядом с ящиком песка и стала думать, как удивительно быстро в обиход вошли новые слова, вытесняя из речи мирную жизнь: бомбоубежище, заграждение, линия обороны, наступательная операция, призывной пункт.
Хотя кочерыжка хрустко скрипела на зубах, в животе от неё становилось пусто и есть хотелось ещё больше. Хлебца бы сейчас с горчичкой, а лучше – с кусочком сала. А сверху сальцо покруче посолить и натереть чесночком. Интересно, Сергей любит сало? Жаль, что они больше никогда не увидятся. У него такие красивые глаза. Катя вспомнила, как Сергей предложил ей наступить на своё колено, и покраснела до ушей, несмотря на то, что кроме неё на крыше сидел только кот, который точно не умел читать мысли глупых девчонок.
Дежурный с соседней крыши дружески помахал ей рукой, и она в ответ подняла руку:
– Добрый вечер!
Странно, что люди по привычке продолжают произносить: «добрый вечер, доброе утро». О каком добре можно рассуждать, когда вокруг царит зло?
Спокойное дежурство оборвалось самолётным гулом и воем сирен. От нарастающего шума задрожали стёкла, и Кате показалось, что крыша под ногами заходила ходуном. Вдали, в ясном небе появилась армада самолётов. Они летели строем,
