громко позвал он, – Лена! Ленуся!
Ответа не последовало. Словно Фома неверующий он обследовал свою трехкомнатную квартиру «хрущевского» образца, не забыв заглянуть в ванную и туалет, чтобы убедиться, что ее нет дома. Скорее всего, – решил он, – она отправилась показывать квартиру какому-нибудь особо трахнутому на голову клиенту.
Он вернулся в спальню, взял с тумбочки мобильный телефон, нашел ее имя в записной книжке…
– Абонент временно недоступен, – сообщила на двух языках труба.
– Ладно, – сказал он себе, отправляя ей СМС: «Я тебя люблю».
После этого он перебрался на кухню готовить завтрак. В то утро его вдохновения хватило лишь на кофе с гренками. Гренки он предпочитал соленые с мелко порезанным чесноком. Ему нравился вкусовой оттенок, который придает чеснок яйцам, и жарил без чеснока разве что только глазунью.
Когда-то давно, еще в прошлой жизни, он добавлял чеснок и в кофе, когда варил его с медом и чесноком, но Леночка приучила Сергея к максимально крепкому кофе без сахара, сливок и чего бы то ни было еще.
Позавтракав и приняв душ, он надел огромные, размера на три больше чем нужно, семейные трусы, преклонного возраста футболку и шорты, затем включил ноутбук. В целях рекламы он вел колонку психолога в одной из городских газет. Для этого надо было пару раз в неделю отвечать на письма читателей, причем только на те письма, которые отбирала для него редакция.
Ожил мобильный телефон.
«Ленуля!» – обрадовался он. Но радость тут же сменило разочарование, когда, взглянув на дисплей, он увидел незнакомый номер.
– Да, – недовольно буркнул он в трубку.
– Алло! Алло! Сереженька! Это я, баба Женя. Узнал? – услышал он слишком громкий старушечий голос. Баба Женя во всю глотку вопила в трубку, словно пыталась докричаться до него без помощи средств связи.
– Да, конечно, тетя Женя, – ответил он, убирая трубу на безопасное расстояние от уха.
– Вот и хорошо, что узнал. Как мама?
– Ничего, терпимо. Как вы?
– Спасибо! Храни вас господь, Сереженька, ты извини, что я позвонила.
– За что извинять-то?
– Как за что? Ты что-то делал, чем-то занимался, а я звоню, отрываю тебя…
– Да нет, ни от чего вы меня не отрываете.
– Не отрываю? Вот и хорошо. Я чего звоню. Мне тут газ провели, отопление паровое. Думала, дом развалят, но ничего, с божьей помощью обошлось, а я уже думала, не доживу. Теперь котел мне житья не дает. Пыхает, твори молитву. Ничего-ничего, а потом как пыхнет! Жутко делается. Днем еще не так, а вот ночем… (говорят они так: ночем, в церкву, для себе.) Когда-нибудь пыхнет так, что и проснуться не успею, твори молитву. Что я только с ним ни делала. И молилась ему, и уговаривала, и святой водой брызгала. После святой воды он вроде тише стал, а потом опять. Пошла я в церкву, чтобы, значит, свечку ему поставить, да чтоб батюшка за него помолился, а он говорит, что котлам свечи не ставят и за здравие
