побежали мурашки. Ну почему пальцы могут быть такими красивыми?
Парень резко развернулся и уставился прямо на меня. С вызовом, раздраженно – в его взгляде так и горел вопрос, какого черта мне от него нужно. То есть, конечно, не «черта» – это из словаря Овии… Встряхнув головой, я шагнула в сторону, чтобы спрятаться за спину пожилого мужчины в шляпе. Дородный, в свободном пиджаке, он прекрасно скрывал меня от взгляда парня.
Какая странная все-таки реакция. Я, конечно, не могла сравниться по миловидности с Овией, но уродиной тоже себя никогда не считала. Такой неприкрытой враждебности в ответ на то, что в принципе можно было принять и за романтический интерес, я не ожидала. В конце концов, с чего бы еще обычной девчонке пялиться на обычного парня? Но то, что этот парень вовсе не обычный, мне стало очевидно еще до того, как он, высыпав яблоки в рюкзак, воровато оглянулся и принялся протискиваться из толпы прочь.
Откуда у него, терминал раздери, этот рюкзак? И если он оплатил яблоки, то почему ведет себя так, будто он их украл?
Преследуя парня по улице, забитой прохожими, я почти забыла о том, что со мной случилось за эти сутки. Наверное, именно это мне и было нужно. Загадка, которая, скорее всего, имела банальную отгадку, увлекла меня всерьез. Да что там, крупные жилистые руки, широкий разворот плеч и враждебный взгляд исподлобья – все это заставило что-то во мне перевернуться. Правда, что именно, я не особо думала. Куда больше меня интересовал рюкзак со значком Второго швейного кружка.
Аллея с лотками кончилась, и вслед за парнем я выскользнула в узкий боковой проулок. Отсюда дорога меж задних стен высоток шла прямиком к стене – ее бетонные блоки громоздились в конце прохода за переполненными мусорными баками. Какая халатность… Нужно написать об этих баках в терминал – неужели здесь не соблюдают график вывоза мусора? И как странно, что улица здесь упирается прямо в стену. Обычно высотки так близко к стене сносят… Или фасады по ту сторону глухие?
– Ты чего ко мне прицепилась, а?
Парень выскочил из-за пожарной лестницы и преградил мне дорогу. Я потеряла его из вида, едва завернув за угол, а он, очевидно, прекрасно знал, что я его преследую.
Я встала как вкопанная и инстинктивно обняла себя руками. Взгляд у парня был колючий, на скулах ходили желваки… Широкие, резко очерченные скулы, эти странные пепельные волосы и глаза серые, как будто из стали. Под ребрами заныло. Красивый до одури.
Я вздернула подбородок. Он меня не тронет. Не посмеет. Нажму кнопку тревоги на браслете, и, стоит мне только прикоснуться своим коммом к его, запустится экстренный протокол, и у парня снимут сотню баллов.
– Это у тебя откуда? – кивнула я ему за спину, на рюкзак.
– Тебе-то какая разница?
Я вдруг поняла, что голос парня меня почти завораживает – низкий, с хрипотцой, но при этом мягкий, почти бархатный. Это как вообще? И почему меня волнует его голос?
– Мне-то
