Во дворе – ни души, во всем доме горело всего два окна. Рабочий класс давно уж спит – к чему в шпионов играть? Но… у каждого свои правила. Раз водителю так спокойней – то пусть.
Прокравшись вслед за гидом, я вошел в подъезд. Обычный подъезд обычной девятиэтажки – только матерных надписей на стенах меньше – или пионеры сознательнее современных подростков были, или белили его чаще. Но кнопка лифта оказалась выжженной – с этим все в порядке, традиции оставались незыблемыми. Там, в двадцать первом веке, изобретут единственный способ борьбы с вандалами – кнопки станут металлическими, а не пластмассовыми. "Пластмасса"… слово-то какое древнее! В мое время его окончательно вытеснило понятие "пластик".
Впрочем, мой проводник остановился не у лифта, а у дверей квартиры здесь же – на первом этаже. Он, для верности, еще раз приложил палец к губам и утопил кнопу звонка.
– Кто там? – почти сразу раздался грозный голос, приглушенный дверью.
– Фима, открывай, – прошипел таксер. – Это я, Колян.
– Чего надо?
– Клиента к тебе привел!
Щелкнул замок и в прямоугольнике света появился… черт, да ему бы в фильмах сниматься! Какой типаж! Здоровенный детина, с головой, лысой, как коленка у Роксаны, со свернутым набок носом, ртом, полным золотых зубов. Его голова резко, без излишеств типа шеи, сразу переходила в плечи. Пожелтевшая совковская майка оставляла открытыми волосатые, как у медведя, плечи, позволяя в деталях разглядеть наколки качка. Ей-богу, если и бывает образ бандита всех времен и народов – то это оно!
– Вот, Фима, – виновато улыбнулся Коля. – Человечка к тебе привел. Ему бы…
– Я так думаю, у человечка свой язык есть и он сам может сказать, чего бы ему, – хохотнул громила, вытирая об майку руку с тремя синими перстнями. – Фима, – представился он, протянув ладонь.
– Алексей Сергеевич, – ответил я, пожимая экскаваторный ковш.
– Нехило ты прикинут, Алексей Сергеевич, – протянул бандит, оглядывая меня с ног до головы. – Из загранки?
– Есть немного, – нахмурился я.
– И чего же тебе? Девочку? А, может, волыну или ксиву? – ехидно поинтересовался Фима.
– Грины скинуть, – обезоруживающе улыбнулся я, демонстрируя пресс баксов.
Жулик взволнованно вдохнул воздух и мелко-мелко задрожал. Видимо, впервые видел живьем такую пачку зелени. Совладав с собой, он схватил меня за плечо и затащил в квартиру.
– Жди здесь, – небрежно бросил он таксисту и захлопнул дверь перед его носом. – Проходите, Алексей Сергеевич, проходите, – произнес громила подозрительно шелковым тоном, обращаясь уже ко мне. – Курточку снять не желаете? Да что вы! Не разувайтесь! Может, водочки? Коньячку? Марафета не предлагаю, не держу…
Говоря все это, Фима, бережно подталкивая меня в спину, вел по квартире. В комнате, обставленной по советским меркам совсем недурно – чешская стенка, финский ковер на стене, кожаный диван с двумя креслами вокруг журнального столика с початой бутылкой
