выдохнула я, чувствуя, как земля уходит из-под ног.
Жена, жена, жена…
Набатом стучало в мыслях, пока я заторможено наблюдала за тем, как оборачивается на неё Василий. Как скрещивает на груди свои ручищи. Ручищи, тепло которых я ещё ощущала на своей спине. Ручищи, которыми он меня… лапал на глазах всей деревни.
Я с надеждой смотрела на то, как прищурился Василий, окинув взглядом брюнетку. Что-то он не торопился крикнуть, что он не женат. Или, что девушка ошиблась. Что он не тот Василий, который ей нужен.
Нет.
Вместо этого он хмуро произносит:
– Какого черта ты здесь делаешь?
Ирина ему что-то отвечает, но я уже не слышу. В ушах стоял лишь стук сошедшего с ума сердца.
Он женат.
Я только что целовалась с женатым мужчиной.
Я целовалась с женатым мужчиной на глазах у его жены.
И, если судить по реакции последней, такие картины времяпрепровождения мужа она наблюдает не впервые.
Какой кошмар.
Я просто очередная, а не…
Не в силах больше оставаться здесь, я опрометью выскочила на улицу.
Боль в мышцах? Её больше не было. Болело что-то другое. Что не поддается никакому лечению.
Не могу сказать точно, в какой момент я перешла на бег, скинув с ног туфли и прижав их к груди. Пришла в себя я лишь в тот момент, когда, войдя в дом бабули, услышала её встревоженный голос.
– Внуча, а ты чего такая зареванная? Обидел кто? – она обняла меня, позволяя тихонечко всхлипывать, уткнувшись ей в плечо. – Аль помер кто?
Помер, бабуль. Помер.
Василий для меня как мужчина.
Глава 20
Дубинин Василий
– У тебя просто талант срать на голову, как у гульки, – процедил я сквозь зубы, наблюдая за побегом Алисы. Не обернулась. Вылетела стрелой из кафе. Точно в слезах. – Скажи, Ир, этому где-то учат или прицел на жопе – врожденное?
– Ты в своей деревне стал еще невыносимей, – парировала Годзилла с мягкой улыбкой на губах и, естественно, тихо. Не дай бог, кто услышит, это же ужас и кошмар. Репутация всегда должна быть чиста. Как слеза.
– Напомни, почему мы вообще решили, что нам нужно скрепить отношения штампом в паспорте?
– Не делай вид, Дубинин, что ты этого не хотел. Ты же помешан на мне был.
– Был. Да. Пока не прозрел.
– Началось, – выдохнула Ирка. Никогда вот не любил её этих вздыханий. Не понравилось, что я сказал – вздох, не так посмотрел – вздох, не так обнял – вздох, не так отхлебнул чай – вздох. И от того насколько он протяжный, можно было понять настроение. – Прощайся, Васенька. Я сюда не развлекать всех приехала.
– Ну так просвети, – я широким жестом указал жене на дверь. Не вижу смысла прощаться, а тем более объясняться, всё и так всем понятно. А что не поняли – додумают.
– За
