взглядом по массивной фигуре замершего в нескольких шагах от меня мужчины.
Стоит, улыбается. А мог бы левее встать! Хоть тень мне бы организовал… солнце так сильно припекало, что я с каждой минутой начинала всё сильнее жалеть, что не взяла шляпку. Или косыночку в подсобке…
А всё он виноват! С перчатками этими!
– Медленно работаете, Алиса Михайловна, очень медленно, – покачал он головой, осматривая грядку. – Ну хоть морковь не выдернула…
– Что? – переспросила я, так как последнюю фразу он практически прошептал.
– Я говорю, покажите мне, Алиса Михайловна, как вы выполняете прополку, – строго произнёс Василий, скрестив на груди руки.
– Чего?!
– Не чего, а что, – поправил он меня. – Вдруг вы нарушаете технологию. Продемонстрируйте. Я жду.
– Ты серьёзно считаешь, что я повернусь к тебе попой?! – взвизгнула я, возмущаясь его наглости. – Да ещё и нагнусь?
– О, вот мы снова перешли на “ты”, – довольно оскалился Василий, сокращая между нами расстояние. – Поговорим, Лисёнок?
– О финансовой задолженности? – хрипло переспросила я, почувствовав, как руки Дубинина смыкаются на моей талии.
– И о задолженности тоже, – прошептал Василий, прижав меня к себе. – Вот только ни разу не финансовой.
Глава 26
Дубинин Василий
Сжал в объятиях девочку – не будет никаких проблем и прямо душа запела. Вот клянусь, запела. Развернулась и не сворачивается обратно, распирает меня изнутри. Во всех местах распирает, ага… И вроде понимаю, что делаю, что-то не то, ну не нужно при рабочих обниматься-зажиматься, но ведь блондинистая сбежит, если я ее сейчас отпущу.
– Ты что своих друзей не бережешь? – спрашиваю балдея.
– Каких друзей?
– Самых близких, – снял кепку и одел на блондинистую макушку. – Подожди, подтянуть надо, – пришлось отпустить Алису и отрегулировать размер. – Во, отлично.
Девчонка прищурилась, вскинула на меня голову.
– Вы обо всех работниках так заботитесь, Василий Егорович?
– А мы опять на “вы”? – усмехнулся я. – Нет, не обо всех, Алиса Михайловна, только о тех, кто младше двадцати пяти.
– Бедная ваша жена, – театрально выдохнула Алиса, поправляя кепку, но все же не возвращая ее мне. – В мире столько людей младше двадцати пяти.
– Ясно. Я совершил ошибку, когда отпустил тебя. Так мозгожители начинают устраивать протесты, – я вновь крепко сжал Алису в объятиях. Приятно, кабздец, просто. И на слепящее солнце сразу стало плевать и на удушливый зной. Блондинистый оазис.
– Они против аморального поведения.
– До аморального мы еще не дошли, Алиса Михайловна. Все очень даже моральное, – а у самого ладони чешутся, спуститься по пояснице к красивой аппетитной попке и сжать ее.
– Видимо у нас мораль разная, Василий Егорович. Я бы на месте вашей жены уже бы давно Василия-младшего…
