и не объявился, тем чаще поглядывала в сторону кухонного шкафчика, в котором бабуля хранила домашнее вино. Могу же я, чуть-чуть. Для успокоения…
– Дурь какая-то в голову лезет, – цыкнула сама на себя, стараясь унять разгулявшееся воображение.
Пить – не выход. Кто вообще будет в подобной ситуации потягивать вино?
А если папа с Василием не идут, потому что поубивали друг друга?
А что, если причиной драки стала не я, а Ирка?
А что…
– А что у тебя с лицом, внуча? – я так сильно задумалась, представляя мордобой папы с Василием и машущую им помпонами Ирину, что совершенно не заметила, как бабушка вошла в дом. – Случилось чо?
– Случилось, бабуль, – дрожащим голосом ответила я. – Случилось непоправимое.
– Ой, свят, свят, свят, – бабушка осенила крестным знамением себя, а затем, кивнув своим мыслям, и меня заодно. – С Васенькой поругались?
– Хуже, – ответила я. – Папа приехал.
– Тьфу ты, – бабушка всплеснула руками, с укором смотря на меня. – Тоже мне, беду нашла. А где он? Миша! Мишутка! – она покрутила головой. – И вещичек что-то нету…
– Он у Василия, – вздохнула я. – И Ирка с ними.
– Ирка-дырка, – хохотнула бабуля. – Беда-то в чём, внуча? Мишаня Васеньку не одобряет? Так я подсоблю…
– Мишаня одобрил жену Васеньки, – призналась я. – Бабуль, тут такое дело…
По мере моего краткого рассказа, эмоции живо сменяли друг друга на бабушкином лице. Удивление. Неверие. Раздражение. И, как ни странно, убийственное спокойствие.
– А давно, говоришь, они там беседуют? – прищурив глаза и бросив взгляд на настенные часы, уточнила у меня бабуля, стоило мне закончить говорить.
– С утра…
– Напились поди, – покачала головой бабушка. И с таким видом, будто факт их возможного пьянства, расстраивал её куда больше всех ситуации в целом.
– Да нет, – отмахнулась я. – Василий не мог. Хотя… – я тут же вспомнила, как он пил при мне, в самом начале нашего общения.
Определенные звоночки к предрасположенности в сторону крепких напитков у него были. Но это Василий. Его я вылечу обязательно…
– Да напились, внуча, – не согласилась со мной бабушка. – Бока, поди, друг другу намяли и сидят, мирятся. Или твоё приданое обсуждают, – засмеялась она, подмигнув мне.
– Да нет, – повторила я, затравленно посмотрев в окно.
На дорожке, ведущей к нашему дому, так никто и не появился.
– Сходи сама посмотри, – посоветовала мне бабушка. – Только учти! Пьяных сюда не тащи! И утром похмелять не вздумай! Привыкнут – на шею сядут! Я твоему деду всегда по утрам так и говорила: где пил, там и похмеляйся! У меня не рюмочная!
– Так прадедушка вообще не пил же… или пил? – заинтересовалась я, прекрасно помня его.
Всегда строгий, всегда с трубкой на крылечке. Даже на праздниках я помню в его руках лишь стаканы с компотом.
– Не
