живописцы выползли из-за своих холстов. Пришлось Лизе проводить ликбез для художников. От ее объяснений и без того не маленькие глаза грека стали еще больше, а нижняя челюсть князя отвалилась.
– Простите, мадемуазель, не сочтите мой вопрос бестактностью, но вы…– начал Мирон, размахивая зажатым в пальцах флейцем.
– Хотите спросить, как я себя позиционирую? – Лиза наморщила лоб. – Хм… Ну как у нас говорят: «Для своей идентификации я употребляю местоимение «она».
– Местоимение «она»?! – в один голос воскликнули мужчины.
Эта скользкая тема взволновала молодых людей настолько, что они продолжили эмоциональное обсуждение на французском. Девушка, не понимая ни слова, переводила взгляд с одного на другого.
– Мирон, у вас краска с кисти на пол капает! – она уже десять раз пожалела, что затеяла этот разговор, а потом напомнила, что не намерена сидеть на подиуме вечность.
Очнувшись, грек тихо выругался на непонятном языке, пытаясь рассмотреть лужицу краски у своих башмаков. Не найдя оной, с укоризной посмотрел на девушку и покачал головой. – Шутите все, Елизавета Михайловна!
– Стараемся, Мирон Лаврентьевич. – съязвила Лиза, прижимая обе руки к груди и слегка кланяясь.
Стук черенка кисточки по деревяшке заставила Лизу и Мирона перестать обмениваться любезностями. Иван жестом попросил девушку не вертеться.
Лиза вновь рассматривала нижний угол подрамника, и больше она не читала, потому что охрипла споря, объясняя и доказывая свою точку зрения. Просто молча досидела до того момента, когда Иван наконец разрешил ей покинуть подиум и подойти посмотреть на свою работу.
Глядя на начатый портрет, Перышкина все никак не могла отделаться от ощущения, что она где-то подобное уже видела. Было в нем нечто неуловимо-знакомое. Она долго всматривалась в полотно, но так и не вспомнила.
– Что скажите, Алекс? – поинтересовался князь, обтирая ветошью кисти.
– Никак не могу припомнить, но я где-то подобное уже видела, – Лиза в задумчивости постучала пальчиком по губам, сложенным уточкой. – Определенно, видела! Только где…
Тихо, мысленно перелистывая альбом «Русская живопись 19 века», подошла к Мирону и взглянула через его плечо на холст, изнанку которого она лицезрела последние два часа. А там разыгрывалась жанровая сцена: на переднем плане находилась темноволосая девушка с горящими глазами, стремительно выбегающая из комнаты, в которой за столом чинно восседали почтенные родители и какой-то потасканный мужчинка.
– Ой! – захлопала в ладоши Лиза. – А я узнала эту девушку! Это же ваша невеста – Софико!
Мирон вздрогнул от неожиданности, а затем картинно прижал руки к груди. – Елизавета Михайловна, у меня чуть сердце не остановилось из-за вашего крика!
– Картина называется «Невеста сбежала» или «Побег из-под венца», или «Навязанный брак», или… – Лиза в захлеб начала придумывать
