ниоткуда радость, что станет ясно – жизнь продолжается, несмотря ни на что.
А если удастся мне обогнать жизнеописанием саму свою жизнь, то, наверное, возьмусь за создание повестей и романов о карибских пиратах и робинзонах, об удивительных походах никогда не существовавших античных полководцев и мистических превращениях по мотивам местных легенд – словом, то о чем мечталось в голубом детстве и удивляет сейчас. Старчество ведь должно впадать в маразм – так утверждают всезнайки…
Ну да ладно, это еще будет когда-то, а пока… мы с Гешей «застряли» на Увильдах.
Я сидел на корточках на берегу озера в полном одиночестве, понимая и признавая, что в прошедшей жизни ничего уже нельзя исправить, а можно только забыть или помнить. Бездарно истратил минувшую ночь, пока другие спали, пировали и занимались любовью – впрочем, я жалел не о том же, а об упущенном времени за компьютером.
Между тем, неудержимо наваливался день…
Из-за леса хлынуло солнце и быстро нагрело всю округу – особенно кабину «МАЗа». Отдохнувший и выспавшийся Великов снова отправился к кашеварке-таджичке с надеждой перехватить что-нибудь посерьезнее чая. А я, закутавшись в два одеяла, прикорнул в спальнике кабины на его месте. Прекрасно осознавал, что пока не подкатит начальство, вопрос с нашей разгрузкой никто не решит – так что не стоит зря терять время. Эх, судьба моя судьбинушка – где только спать не доводилось! Решив относиться ко всему происходящему с иронией, тут же покинул в мыслях строительство и устремился за горизонт…
И было куда. Передо мной сразу три дороги-пути.
Чрезвычайно соблазнял первый – прихватив дочку директора ПМК Анастасию, улететь в мечтах на воздушном шаре на необитаемый остров в океане неподалеку от устья реки Ориноко. Понежиться в неглиже напару на линии прибоя и нагретого солнцем песка. Стремительно поднимающаяся температура в кабине способствовала этим мыслям.
Но был и второй путь – оставить здесь к чертовой матери груженый полуприцеп и налегке в «МАЗе» укатить в лесную избушку, прихватив прелестную таджичку с прекрасными персидскими глазами (это в отместку за наших путан). Я бы книжки писал, стуча на компьютере, а гостья моя, приготовив мне плов, танцевала подле с бубном в руках, как Гюльчатай из «Белого солнца пустыни». Впрочем, к черту работу, раз в гостях женщина: она с бубном, а я с пивом… порадуемся друг другу.
Однако, скоро приедет подмога – мой сын или Виталий Севастьянов, который командует этой стройкой, и мне надо встретить их (его?) с соответствующей положению вещей миной на лице. И я избрал третий путь – замкнулся в гордом молчании разобиженного человека.
С тем и уснул…
Действительно, разбудил меня Севастьянов – предложил пакет с закусками, которых, тогда показалось, вкуснее в мире нет, с молоком и консервированным чаем. После визита к таджичке-кашеварке Геша не проявил должного аппетита, и я умял все предложенное за двоих.
