признался детектив, и развернулся лицом к парню, в котором узнавал себя, много лет назад.
– Вы же специально так говорите. Хотите, чтобы я вам поверил?
– О, нет, если бы я хотел, как-то успокоить тебя, то попросил бы её поговорить с тобой, – кивнул он на меня. – Я этого совершенно не умею.
– Тогда, как вы справились с этим?
– До сих пор не справился, – ответил детектив, и снова убрав руки в карманы, посмотрел перед собой, а в голове проносились картинки из его детства и юности, которые он бы хотел навсегда забыть. – Будет ещё сложнее, но помни, что единственный человек, который устанавливает себе рамки – это ты сам.
– Звучит не очень ободряюще, – ответил парень уже более расслабленно.
– Я же сказал, что поддержка других людей не мой конёк. У тебя только два выхода: Слезть с этой крыши, пойти домой, и подумать над тем, что именно ты можешь изменить. Или же сделать шаг вперёд и навсегда быть свободным. Но стоит ли оно того? – закончил детектив свою речь и спустился вниз, направившись к выходу.
– Извините, – окликнул его Марк. – Могу я прийти к вам в офис?
– Я не расскажу тебе, как нужно жить. Но умереть ты всегда успеешь, – бросил он ему через плечо, и ушёл, оставив после себя множество вопросов.
Не знаю, как его слова подействовали на этого парня, но на его лице отразилось какое-то просветление, будто часть его душевных ран затянулась. Он поднял голову к небу, по которому плыли облака причудливых форм и глубоко вздохнул.
– Я справлюсь, – сказал он сам себе и вместе со мной покинул эту крышу.
Несколькими часами позже
– Ты всё ещё думаешь про парня, которого мы спасли утром?
– По мне так заметно?
– Мне не требуется хорошо знать человека, чтобы понять, что у него на уме.
– Ну конечно. Простите, что забыла о вашей непревзойдённой способности, – съязвила я, и хотела уйти, но всего лишь фраза от него заставила остаться.
– Прости, – еле слышно сказал он, как будто боясь, что кто-то кроме меня сможет услышать.
Я прямо посмотрела ему в глаза, пытаясь найти в них что-то, что ранее было скрыто.
– На самом деле ты имеешь полное право злиться на меня за то, что я говорил после первых наших общих дел. Но… – он замолчал, обдумывая, как же правильно преподнести мне следующую информацию, и я не торопила его. – Но я ничего не чувствую. С детства ничего не чувствую. Не понимаю, почему люди плачут или смеются. Поэтому, когда я вижу, как ты переживаешь, я просто не…
– Не продолжай, – остановила его я. – Разрешишь задать один вопрос?
– Да, я решил довериться тебе.
– Могу ли я помочь?
– Нет, никто не может. Мои родители обращались к кому только можно, но как видишь, результат нулевой.
– Я спрашивала не об этом. Ты сказал, что решил довериться мне.
– И я не отказываюсь
