только на везение и мастерство пилота.
«Что если это все? – спросил я себя. – Если это конец? Я прожил не очень длинную жизнь… Мне даже нечего оставить после себя – ни детей, ни ярких творений, ни значимых свершений. Но, с другой стороны, мне не на что жаловаться – всю свою жизнь я прожил счастливо. Оглядываясь назад, я сохраняю только приятные и теплые воспоминания. Ира, мама, отец… пусть у них все будет хорошо. Думаю, мне не о чем сожалеть».
Улыбнувшись фатальной неизбежности приближающейся развязки, я покинул мир своих внутренних переживаний и вернулся к миру реальному. Окружающая меня реальность была насквозь пропитана страхом и отчаянием. Закрыв глаза и слегка склонившись вперед, Марго судорожно крестилась и читала молитву. Парнишка впереди меня был бледен как снег и со всей силы сжимал поручни кресла. Вахтовики притихли, лишь изредка выдавая очередную порцию мата, относящуюся к вертолету и его пилоту. Пухлого босса я не видел – мое воображение достроило картинку за меня – бегающие глаза, обильно скатывающиеся по шейным складкам капельки пота.
Я нагнулся вперед, чтобы разглядеть «молодую охотницу». Ничто из увиденного не выдавало в ней страха: расслабленная неподвижная поза, вытянутые вперед ноги, пальцы рук не дрожат, губы не трясутся. Помня ее ледяной взгляд, меня почему-то совсем не удивило, что она оставалась самым спокойным пассажиром на нашем судне.
«Пора бы переименовать ее в снежную королеву!» – заключил я.
В иллюминаторе рядом с ней я завидел мелькающие кругом верхушки деревьев. Адреналин вновь ударил мне в кровь – следовало готовиться к падению. В течение нескольких секунд я жестко затянул ремень, уперся руками во впередистоящее кресло и напряг все тело.
Мы скребанули днищем по верхним кронам деревьев, вертолет крутануло вправо, ударило о ствол, затем влево, после чего я утерял понимание того, как происходит наше приземление. Завершилось все сильным ударом, после которого я таки саданул головой о переднее кресло.
Оправившись от удара, я попытался оценить обстановку – пожара нет, кабина не двигается, винты замолкают.
«Выжили!» – я облегченно выдохнул.
Мне было известно, как часто аварийные посадки вертолетов заканчиваются трагически, и я искренне считал свершившееся большой удачей, почти чудом.
«Все-таки выжили!»
Мы приземлились носом вниз, примерно под тридцать-сорок градусов к плоскости земли. Благодаря этому я не только приник к сиденью переднего ряда, но также мог хорошо видеть весь салон впереди меня, как с верхних рядов кинозала. Пассажиры стонали и потихоньку приходили в чувства. Бывалый вахтовик грязно ругался.
Я обернулся к Марго, чтобы подбодрить ее, но, обернувшись, увидел лишь пустое сиденье – она, или уже только ее тело, лежала на полу абсолютно неподвижно. Отстегнув ремень безопасности, я подобрался к ней, чтобы подтвердить или опровергнуть неприятные догадки. Пульс отсутствовал, она не дышала.
– Ну что, живые есть? – громко, с явными нотками удовлетворения
