что сейчас творится в мире – русские обошли нас и в силе оружия, и в дипломатии. Их ракеты висят над Европой, а когда Хейг прилетает в Европу, европейцы кричат, что это мы, а не русские, угрожаем их мирной жизни. Я не хочу читать вам лекцию, я думаю, вы знаете не хуже меня: великая американская демократия – это наша сила и наша слабость. Почти любую секретную информацию русские получают просто из наших газет, а сами держат в секрете даже схемы простейших ксерокс-машин. И я не стану говорить вам об американском патриотизме. Я просто хочу просить вас от имени нашей страны сыграть главную роль в одной простой и чрезвычайно важной операции – в политическом детективе. Но не в кино, а в жизни. Подождите, я знаю, что вы летели сюда не за этим, но этот полет и некоторое разочарование – это будет оплачено, даже если вы откажетесь. Кто знает, может быть, потом в Голливуде снимут об этой операции фильм, и тогда вы сыграете себя же. У вас будет авторское право на эту роль. Ведь такой сенсации еще не было в кино – чтобы актриса сначала сыграла свою роль в жизни, а потом – в кино. Но вот у вас есть такая возможность. – Он внимательно смотрел ей в лицо, ждал.
– Но я не знаю… я не знаю… – растерянно сказала Вирджиния. – Разве я подхожу? Что я должна делать? Нет, что вы! Я не… я даже и не актриса…
– Неправда. Вы актриса, просто еще неизвестная. Вы всю жизнь готовились стать известной актрисой, но пока… пока этого не случилось. А теперь может случиться. Во всяком случае, раньше для вас не находилось главной роли, а теперь – вот она. Правда, еще не в кино, а в жизни – ну и что?
Принесли филе-миньон и бифштексы. И пока официант накрывал стол, Купер молчал, а Вирджиния думала. То есть не думала, нет – то, что сейчас происходило в ее голове, трудно назвать работой мысли, скорее она растерянно собирала в одно целое те слова, которые говорил ей Купер, и проверяла, примеряла их на себя, как незнакомую, из странных лоскутов сшитую одежду. И эта одежда, поначалу нелепая, как-то прилаживалась к ней. И, сама удивляясь, она спросила:
– А что? Что я должна делать?
– Я скажу вам честно, хотя, как вы понимаете, это – государственный секрет. Из России должен выехать один очень нужный нам человек. Точнее, его нужно оттуда вывезти. Если это удастся – мир узнает все советские военные планы, самые секретные. И мы лет на десять оттянем их рывок на Запад. За это время при новом курсе нашего правительства мы догоним их и по силе вооружения. Даже за пять лет догоним. Но нам нужны эти пять лет, нам нужен этот человек.
– И вы хотите, чтобы я?.. Чтобы я вывезла этого человека? – поразилась Вирджиния, вспомнив, что Мак Кери упоминал в телефонном разговоре о поездке в Россию.
– Не вы одна. Поскольку вы еще не согласились, я не могу рассказывать вам подробности операции. Но представьте это как бы отвлеченно, ну, как в кино. В Москву летит простая американская супружеская пара. Обыкновенные туристы. Богатые. Живут в лучших отелях, ходят по московским музеям, театрам – все как положено. Никаких шпионских дел, абсолютно. И только в самый последний день перед вылетом где-нибудь в музее, в театре муж на минуту отходит от жены, ну, скажем,
