я остановилась над обрывом и стала молча любоваться открывшимся видом и закатом.
Вдруг я услышала голоса. Один был знакомый, мужской и мягкий по тембру, я тотчас узнала Бронислава Карповича, а второй принадлежал женщине, но с суховатыми и надтреснутыми нотками. Они спорили.
– Вы с ума сошли, позвать этого варгарина? – шипела незнакомка. – Он же неадекватный, кто знает, что он может выкинуть в любой момент.
– А кого ты предлагаешь? Может ты будешь её защищать, если ей понадобится помощь? – усмехнулся Бронислав Карпович.
– Нет, конечно, – тут же возразила она. – Но варгарин? Вы же предупреждали нас держаться от этого злобного племени подальше, они же дикари, маргиналы, ничем не лучше дикунов. До сих пор живут в этих убогих бревенчатых избах, и понятия не имеют о том, как нужно себя прилично вести. А теперь вы посвящаете одного из них в наши тайны. Да и кого? Самого ужасного и неуправляемого из них.
Они вышли из перелеска, и теперь я могла их видеть. Я стояла на обрыве прямо над ними, скрытая еловыми ветками, и боялась пошевелиться и тем самым выдать свое присутствие. Бронислав Карпович был в темном пальто модного покроя и в светлом шарфе, он вел под руку свою спутницу, чуть ниже его ростом, и на вид постарше лет на пять. Она была элегантно одета, как аристократка девятнадцатого века, но вся в черном. Юбка с красивой вышивкой по подолу доходила ей почти до пят, были видны только тонкие щиколотки в узких кожаных сапогах и каблуки-шпильки. Неплохо для её возраста.
– Как знаете, Бронислав, – сдалась она, – но вы в курсе, что я против. Мое мнение об этих ужасных варгаринах ни за что не изменится, я не хочу иметь с ними ничего общего.
– Хорошо-хорошо, – добродушно ответил он.
Дальше они пошли молча и вскоре скрылись за скалами. Я решила вернуться на тропу тем же путем, каким забралась сюда. Информация о том, что мне хотят снарядить в помощь какого-то варгарина взволновала меня. Я мало знала об этом племени, но то, что я о них слышала, создавали впечатление о коварном, недружелюбном и диком клане, не особо располагающему к сотрудничеству. Я представила, как меня всюду будет сопровождать ворчливый седой дед в овечьем тулупе, пахнущий навозом. У него обязательно будет длинная борода и хмурый взгляд. От этих мыслей мне стало не по себе. Как бы поделикатнее от него отделаться.
Занятая этой проблемой, я подошла к часовне, когда край солнца уже лег на воду реки Выи. Одна створка высоких деревянных ворот часовни была приоткрыта, судя по свежему следу, её недавно отодвинули, тяжелым углом двери пробороздив землю на паперти. Я легко проникла через щель и очутилась в притворе. Тут было пусто и тихо, как-то торжественно и между тем немного пугающе, под самым потолком на уцелевших балках сгрудились черные птицы. Внутри часовня оказалась больше, чем представлялась снаружи, имела несколько помещений. Кое-где на стенах ещё сохранились церковные росписи, весь пол был усыпан обломками кирпича и штукатурки.
