и сумку обратно на вешалку и отправилась к ней.
– Тут вот какое дело, – начала она и ненадолго замолчала, видимо, не зная, как вернее подать мне информацию. – Я собираюсь сделать рейд по неуспевающим студентам. Посетить их дома, пообщаться с родителями и занести всё в протокол. Есть и из вашей группы, поэтому я хочу, чтобы вы пошли со мной.
– Ладно, – удивленно ответила я. – Разве директору подобает этим заниматься?
– К сожалению, у меня нет заместителя, я ещё подбираю человека, пока эта вакансия свободна. И всеми делами приходится заниматься мне, в том числе и воспитательной работой, – недовольно проворчала она.
– Хорошо. Когда вы намерены это сделать?
– Прямо сейчас, – твердо сказала она. И вдруг почему-то рассерженно выпалила: – У вас, я надеюсь, сейчас нет никаких посторонних дел, кроме как учебных? А то я не намерена подстраиваться под вас, я лишь один раз покажу, как это нужно будет делать, а дальше вы сами.
– Дел у меня никаких нет, успеваемость моих студентов для меня на первом месте, – примирительно ответила я
Похоже мой ответ ей понравился, но тем не менее она мне сухо бросила:
– Тогда идите одевайтесь, через пять минут я жду вас в холле.
В вестибюле я оказалась раньше её.
Когда мы вышли из здания колледжа, стрелки на часах уже приблизились к половине седьмого вечера. Сегодня день стоял холодный, пасмурный, вялое октябрьское солнце изредка показывалось в разрыве туч и тут же пряталось обратно в сырые ватные облака. Хорошо ещё, что дождь не шел. Я подняла воротник пальто и укуталась в теплый шарф, и подумала о том, что пора бы уже носить шапку.
Ираида Наркисовна с недовольным выражением лица перла вперед как танк, так что я не осмелилась спросить её, которые из моих студентов удосужились такой чести – её собственного визита. Всё равно я ещё не успела ознакомиться с личными делами и табелем успеваемости своих подопечных.
Мы перешли вал, оставив позади центр со всей инфраструктурой поселка, и углубились в перелесок. Тут было тихо, высокие сосны с пышными кронами заглушали все уличные звуки. Где-то стучал дрозд, и кора с шорохом осыпалась по стволу. Вдруг впереди из-за густых кустов показались деревянные идолы в человеческий рост – суровые старцы с длинными бородами, подняли вверх ладони. То ли приветствовали прохожих, то ли предостерегали о чем-то, то ли не хотели пускать дальше, на тропу, ведущую на север. Вокруг всё затянуло кустарником, мелкими сосенками и высоким папоротником, но возле деревянных скульптур было чисто – кто-то время от времени старательно расчищал землю. Я ещё тут не бывала, но на месте уже сориентировалась; я заметила сквозь редкие деревья, убегающую направо дорогу и узнала её, позавчера я по ней шла к особнякам веждов. Ираида Наркисовна свернула влево на север, избрала путь как раз в сторону предупреждающих идолов. Проходя мимо них, я поразилась насколько талантлив мастер-краснодеревщик, что их вырезал, как искусно он передал все мелкие детали – суровый взгляд, морщины на лице, завитки усов, густую бороду, орнамент на высоких
