что чувствуют себя так, словно по ним прошелся ураган «Питер». Уровень критики мы связывали с его настроением, либо с личным отношением к тебе в данную минуту. Он был, по нашему общему, мнению взрывоопасной смесью прирожденного таланта и разрушительной неустойчивости. Только однажды я получил от него текст без отметок красной ручкой, и я сохранил его.
Я мог долго пребывать в потрясении от своего взлета на уровень АВС, но так можно было упустить полученную возможность. Я быстро пережил фазу «смотрите, смотрите, меня пропускает охрана» и сосредоточился на изучении внутреннего климата. Здесь почти все соперничали друг с другом – и подразделения, и ведущие, и руководители. Приближаться к какой-либо группировке было рискованно.
Моя тактика основывалась на девизе моего отца: «Риск – это плата за безопасность». Доктор Джей Харрис, большой мастер по части заламывания рук и скрежета зубовного, с помощью этой фразы пробился через всех отъявленных неудачников мира академической медицины. Моя мама несколько спокойнее относилась к своей карьере, такой же стрессовой. У нас дома шутили, что это из-за того, что папа еврей, а мама – нет.
Я не был подвержен национальным стереотипам и очень серьезно относился к девизу папы. С самого детства я был жучком-точильщиком, неутомимым исследователем, я постоянно что-то изучал – например, если долго давить на синяк, он будет продолжать болеть? От отца меня отличало то, что он был неисчерпаемым источником доброты, он применял свои умения только на пользу своих пациентов, подопечных и детей. Я же был нацелен на карьеру. Все в моей жизни зависело от баланса между потраченными нервными клетками и удовлетворенностью от полученного результата. С одной стороны, я был полностью уверен, что для поддержания любого достижения необходимы постоянная бдительность и самобичевание. Возможно, это объясняется эволюцией – пещерные люди, которые анализировали пережитую опасность, впоследствии чаще выживали. С другой стороны, я хорошо понимал, что такая установка могла сделать жизнь более долгой, но менее счастливой.
Однако на АВС любые попытки достичь этого баланса заканчивались провалом. Я был молод и, чтобы проявить себя перед лицом всеобщего скептицизма в чужой среде, мне нужно было в три раза больше работать. Однажды вечером, когда я стоял перед камерой и ждал начала прямого эфира в передаче Питера, его руководитель подошел ко мне и сказал на ухо: «Ты выглядишь как бар-мицва[4], которого фотографируют». Чтобы добиться уважения, я постоянно предлагал сюжеты, был безжалостно критичен к самому себе, работал по ночам, по утрам и в выходные, даже если для этого приходилось жертвовать важными событиями – свадьбами друзей или семейными праздниками.
АВС был плодородной почвой для развития моей мании. У них даже был девиз, который мне очень нравился: «Ты хорош ровно настолько, насколько хорош твой последний сюжет». Попасть в эфир было не так-то просто. Каждый вечер
Мальчик, достигший совершеннолетия по канонам иудаизма.
