описываемых событий перевалило за семьдесят! Эта старушка каждый день появлялась в таком виде на центральной улице города и пугала прохожих, улыбаясь им накрашенными едко-красной помадой губами и подмигивая чересчур подведенными черным глазами. Ее любимым занятием было раздавать детям воздушные шарики и конфеты, на которые она тратила едва ли не всю свою скудную пенсию. Дети охотно принимали ее дары и любили старую Карлу, чего нельзя было сказать об их родителях. Последние при виде Карлы готовы были перебежать на другую сторону улицы, а если их чадо успело что-то принять от безумной старухи, дитя тут же получало по «мягкому месту», а дары отправлялись в ближайшую мусорную урну. Впрочем, люди привыкли к полоумной Карле и относились к ней с полным сочувствия снисхождением. Сумасшедшая – что тут взять…
Вот и представьте себе реакцию мэра города, когда он застукал свою дочку беседующей с этой самой Карлой!
Дело в том, что, пока Пластилин обсуждал с Выкрутасовым свою личную, а на время выборов ставшую общественной жизнь, Дашунька увидела, как старушка села на лавочку неподалеку и принялась надувать шарики, чтобы потом раздать их детям. Девочка подошла к Карле и, присев рядом, по-приятельски воскликнула:
– Привет!
– Здравствуй, милая.
– Давай помогу?
– Что ж, буду рада.
Старушка протянул девочке несколько шариков.
– А я тебя знаю, – сказала Дашунька, надув очередной шарик. – Ты – Карла. Тебя многие взрослые ругают. Но я-то знаю, что на самом деле ты не страшная, а хорошая. Ведь ты детей любишь. А тот, кто любит, не может быть плохим!
– Все люди хорошие, – ответила Карла. – Рождаются ведь все одинаково чистыми, как ангелочки. И чистота эта на всю жизнь остается с ними.
– Разве? Но ведь многие ведут себя плохо!
– Видишь это? – Карла стянула с руки безупречно белую ажурную перчатку. – Что будет, если я брошу ее, скажем, вон в ту мусорную урну?
– Не надо! – поспешно запротестовала Дашунька. – Она ведь испачкается!
– Да, испачкается, – кивнула Карла, снова надев перчатку. – Но разве из-за этого она перестанет быть тем, чем является на самом деле? Она останется все той же белой перчаткой, просто ее белизна будет спрятана под слоем грязи. И, если ее постирать, она снова станет такой же чистой, как была. Вот так и люди. Родившись чистыми в грязном мире, они пачкаются, и, чем ближе к старости, тем сильнее.
– Жаль только, что их нельзя отстирать, как эту перчатку, – вздохнула Дашунька, глянув на отца.
– Как знать… – пожала плечами Карла.
– Вот, держи! – Дашунька протянула старушке три надутых шарика.
– Какая молодец, – одобрительно кивнула Карла. – А за то, что ты мне помогла, я могу исполнить любое твое желание. Чего бы ты хотела больше всего на свете?
– Чтобы у меня был папа! – не задумываясь
