мое лицо.
– Ничего, – отмахиваюсь, но все равно добавляю: – Просто вспомнила бездомных из американских фильмов. Они тоже часто вот так в бочках костер разводят и греются всей толпой.
– И сосиски жарят, – мечтательно подхватывает он.
Мой живот тут же начинает урчать, а во рту скапливается слюна от мыслей о праздничном ужине, на котором мы по идее, должны были сейчас быть.
– Ладно, сейчас сгоняю за одеялами и будем греться.
Вадим снова исчезает, а я продолжаю цепляться за его последнее слово. Он же не думает… Нет, он сам сказал, что меня не тронет. А греться мы будем у костра. Я и спать согласна вот прямо здесь на полу, если честно. Кровать все равно одна, пусть забирает ее, а я тут, поближе к теплу посижу.
Но несмотря на то что я никак не могу вытравить из себя страх остаться наедине с Истоминым, когда он возвращается, из меня вырывается громкий вздох облегчения. Все-таки, с ним мне хоть и неуютно, но как-то спокойнее.
Он достает из своей сумки два коричневых одеяла и я хватаю одно из них, стараясь не думать через скольких людей оно прошло. Когда мы с мамой ездили к ее сестре на поезде, там были такие же колючие одеяла, но тогда по крайней мере, между нами был еще слой постельного белья.
– Подожди, – Истомин останавливает меня, не давая завернуться в него с головой. – Намочишь же.
Он достает из своей сумки небольшое полотенце и бросает мне: – Оботрись хоть чуть-чуть.
Я с благодарностью киваю, подношу ткань к лицу и в нос тут же ударяет запах Вадима, помноженный на миллион. Оно не пахнет неприятно, но в то же время я начинаю задыхаться, будто перед моим лицом распылили какой-то химический концентрат – едкую смесь из его парфюма, мыла и… его тела. Похоже, именинник успел заскочить в спортзал перед тем как ехать на вечеринку.
Решив, что лицо и само высохнет, я вытираю волосы, плечи, пытаюсь хоть как-то промокнуть одежду, а когда распрямляюсь, вижу, что Вадим протягивает мне черную майку-борцовку. Сухую. И пусть я понимаю, что именно в ней он, скорее всего, и был на тренировке, хватаю ее с огромным чувством благодарности.
– Надень и завернись в плед, – командует он и, отвернувшись, стягивает с себя мокрую футболку.
Я следую его примеру и избавившись от всех вещей, натягиваю его майку. По длине она больше напоминает платье и прикрывает добрую часть бедер, а вот сверху творится просто беда, тонкие лямки ложатся на грудь и покрывают лишь соски. Господи, ну почему каждый раз оказавшись наедине с Истоминым я выгляжу как порнозвезда?? Сначала кокосовое масло, теперь вот этот наряд…
Несмотря на то, что собираюсь полностью завернуться в плед, все равно натягиваю майку повыше, чтобы прикрыть грудь и тянусь к шортам, любезно разложенным на кровати.
– Ээээ, это мне, – останавливает меня Вадим.
– Но я…, – запоздало понимаю, что не стоило снимать трусы. И пусть сон в мокром белье грозил бы мне циститом, это лучше, чем ходить
