что я уже его люблю, хоть и не знаю, кто он, но папенька сказал, что он красив и умен… Интересно будем ли мы вместе счастливы? – Кири задумалась, а потом выдала по-боевому. – Уж я сделаю все, чтобы он был счастлив со мной. Не хочу, чтоб у меня было так, как у папеньки с матушкой… Правильно, я этого не допущу! – Воинственно закончила она, словно скандировала патриотическую речь на совете.
Алетта, пыхча и копошась, как квочка в насесте, долгое время не могла освободиться из плена, в который грузную старушку взяла перина, но сумев все-таки выброться после нескольуих попыток, села на край кровати и захныкала.
– Алетта, ты чего? – Встрепенулась Кирилла и поспешила утешать свою любимую старушку. – Что случилось, тебе плохо?
Девушка обняла старую морщинистую няню, от которой пахло буфетом и тыквой, но этот запах был слишком дорог для Кириллы, поэтому она еще ее и расцнеловала в утешенье. Старушка в свою очередь накрыла локоть девушки своей ладонью и ласково похлопала по нему рукой.
– Да, плохо, моя Плюшечка, – стирая накатывающиеся слезы, ответила Алетта. – Вот смотрю я на тебя, какая ты красивая и умненькая у меня выросла и, как подумаю, что тебя заберут у меня, так сердце кровью обливается… Хны. Шмыг. – Снова зарыдала старушка.
– Ну, что ты, не плачь, моя любимая. – Успокаивала Кири ее своими поцелуями в мягкие морщинистые щеки. – Никто меня у тебя не заберет!
– Ну как же? Каждая девушка после свадьбы уезжает жить в дом своего мужа, покидая свое родовое гнездо вместе с теми, кто ее лю-у-у-убит… – Опять захныкала она. – Да и кто он… твой жених? Хороший ли человек? Кто знает, как он будет обращаться с тобой?
– Ну, что ты, – умиляясь улыбнулась Кири и еще сильнее обняла няню. – Вот сегодня вечером и познакомишься с ним, и сама увидишь, какой он… Уверенна, папенька выбрал для меня самого лучшего. Уверена, что он будет очень добр и будет он любить меня и заботиться, как о себе самом.
***
Приближался момент «икс» и Кирилла носилась по своей комнате, как ураган. Она, то подбегала к шкафу и перебирала свои платья, подыскивая самое красивое, то мчалась к сундуку, ковырясь в нем в поисках красивых туфелек, после, бежала к своему туалетному столику, надевала бусы и серьги на себя, а затем снимала и снова по новому кругу. Алетта тоже была вне себя от волнения и, поймав Кири, когда та шла на третий заход, бесконечно повторяющихся движений, стала затягивать на ней корсет.
– Ох, Алетта, мое сердце так прыгает в груди, что того гляди и выскачет. – С придыханием говорила Кири, переводя дух и хватаясь за сердце.
– Я сама еле-еле на ногах стою от переживания. – Затянув потуже шелковую ленту в корсете, сказала старушка, пока завязывала ее на узел. – Нет это не дело! – Заключила она. – Нам нужно, что-нибудь успокоительное!
Старушка покинула комнату своей воспитанницы и через минуту вернулась, держа в руках небольшую скляночку с залитыми желтой жидкостью травами.
– Вот, хлебни, –
