импланта последовала реакция между душами. Долгое взаимодействие вызывает изменения в структуре, отсюда идет деление, и отсюда начинается разрушение структуры слабейшего из образцов.
– То есть Донован может не выйти отсюда?
– Об этом пока рано говорить. Но есть возможность, что ее переведут в сектор D, к другим многоликим. Если, конечно, ее сердце не откажет раньше.
– Меня интересует оболочка триггера. Она растворяется в течение 9-12 часов. Ее след еще должен быть внутри.
– Да, мы нашли немного. Вывести наружу не смогли, но состав установить удалось. Не самое плохое сочетание компонентов. 12 совпадений из 15 возможных. Для черного рынка это прорыв. Хотя за 100 лет никто так и не смог достигнуть уровня оригинала.
Эшмол протянул мне папку с анализами и указал отдельно на графу с составом.
– Я могу забрать результаты с собой?
– Да, конечно.
– У меня есть еще один вопрос.– Он поддался вперед и стал внимательно слушать. – Вы сможете распознать генетический след у импланта?
Эшмол усмехнулся и отвел взгляд куда-то в сторону, думая над ответом.
– Это работа не на пару часов. Генетический след, как часть общей структуры, мог также повредиться. Плюс даже в условиях изоляции имплант все еще слишком активен. Я попробую, но обещать не стану.
– Хорошо. На этом все.
Отсутствие «носителя» в базе осложнит поиски. Если не удастся распознать генетический код, то основной упор придется сделать на опрос свидетелей. Весь час, что я пробыл в министерстве, телефон в кармане не переставал звонить. Телефон завибрировал вновь, как только я вышел из лаборатории.
Смит…
– Чего тебе?
– Курт ждет тебя на парковке. Ты нужен мне в отделе.
У одной из разметок стояла патрульная машина. Водитель мигнул мне форами, но сам выходить не стал.
– У меня немного другие планы. Нужно навестить кое-кого. Он неплохо разбирается в оболочках.
– Куда ты поедешь?
– В тюрьму.
6
«Люди, отбывающие пожизненное наказание, госпреступники, безликие в случае смерти не подлежат операции по извлечению. Смерть души как высшая мера наказания».
Правило 16 Кодекса «Корпорации»
Допрос – единственная причина, по которой смертникам разрешают покидать камеру. Но и для него, бывает, одной необходимости мало. Я просидел в приемной около часа, еще столько же провел в кабинете Аккермана, чтобы получить свои десять минут на разговор. Меня вполне могли отправить за Смитом или вовсе исключить из списка лиц, допустимых к заключенному. Иногда звания пустого недостаточно, чтобы оправдать доверие.
В секторе «С» содержат лишь госпреступников и бывших служащих, решивших отступить от Корпорации. Души этих людей никому не нужны. Им дают умереть вместе с телом, игнорируя выгоду, которую Корпорация может получить, пустив их повторно в оборот.
Надзиратели
