и открыла дверь.
– …сбой в левом двигателе! – выкрикнул пилот. – …переключаю на вспомогательный бак… – стюардесса захлопнула дверь.
– Что-то с двигателем! – вцепившись в руку мужа, прокричала американка.
Лори бросило в пот, грудь сжало, словно обручем.
Оглушающий рев и скрежет усиливались с каждой минутой.
Обвив руками люльку, молодая мать успокаивала малыша.
Американская пара снова молилась.
По салону пролетел запах паленого металла.
Из кабины опрометью выскочила встревоженная стюардесса.
– У нас неполадки в топливной системе, – громко произнесла она. – Будет аварийная посадка. Всем пристегнуться…
И вдруг самолет резко накренился и пошел вниз. В салон ворвался вихрь воздуха, будто стекла выбили. Стюардессу подбросило спиной к потолку.
Кто-то закричал.
Нестерпимая боль пронзила мозг, пламенея где-то в ушах и за переносицей. Волосы Лори заплясали над головой. Влекомые непреодолимой силой предметы полетели вверх. Поднялась книга. Телефон треснул о потолок, туфли пригвоздило к багажной полке.
Теперь в салоне кричали все. Мать сгорбилась над люлькой, накрыв малыша собой.
Грудь сдавило еще сильнее. Лори безуспешно попробовала дотянуться до кислородной маски.
Что-то дребезжало. Самолет трясло, он накренился, словно земная ось поменяла направление.
Дверь в кабину распахнулась: пилот сидел, остервенело вцепившись в штурвал, плечи напряжены, шея побагровела.
Через лобовое стекло мелькнула в облаках земля, потом море и небо.
Тело рвало на части от нестерпимого давления, глаза выталкивало изнутри…
Самолет падал.
«Конец», – шепнул внутренний голос.
Однако перед Лори не пронеслась вся жизнь. Она не думала ни о сестре, ни о Пите. Ее занимало другое: толком пожить не успела, ребенка не родила – фильм о ее жизни оборвется на половине.
А потом… показалась земля. Зеленая, ослепительная, она была близко-близко… ближе некуда.
Глава 10
Теперь | ЭРИН
Я на Фиджи, выхожу из терминала на ослепляющее солнце. Еще вчера сидела на работе в Лондоне, и вот я здесь.
Беру машину напрокат. Водитель из меня неважный: трижды заглохла, выезжая с парковки, парень из прокатной конторы аж поморщился.
Смена часового пояса на мне явно сказывалась: глаза не видят, ноги не ходят, во рту – сухость.
В Лондоне у меня машины нет, и я отвыкла от вождения, однако стиль езды не изменился: быстрый разгон, резкое торможение. Еду по извилистому шоссе мимо обшарпанных магазинов, баров и замусоренных обочин. Преломленные тонированным стеклом лучи солнца падают на грудь. Наклоняюсь к панели управления, настраиваю кондиционер: вот он, долгожданный глоток прохлады.
Аэропорт в нескольких километрах позади, и пейзаж начинает напоминать Фиджи, каким
