ты тоже из богатой семьи?
– Нет, я свободный человек, – с грустью в голосе отвечает Анжелика. – Но всё лучше, чем быть крепостной.
– А чем крепостной отличается от свободного человека?
– Я могу жить где захочу, работать, где и кем захочу, в общем, могу делать почти всё. А раз у меня есть Дар, то для меня открыты двери нашей академии.
– То есть, крепостной делает то, что ему скажут?
– Без особого разрешения они не могут покидать город, за которым закреплены. Учатся и работают там, где скажет хозяин.
– А если у такого человека появляется дар?
– Такого не бывает.
– Как это? Гены, все дела ведь…
– После создания зелья мироустройство сильно изменилось. Некогда сильные стали слабыми и наоборот. Поэтому сейчас у крепостных не рождаются дети с даром. Да и смертность среди их детей поражает. При родах выживают только два из трёх.
– Странно…
– Многие рождаются уже мёртвыми. Хороших медиков на всех не хватает, – гордо заявляет Анжелика.
– Смотрю, ты недолюбливаешь крепостных?
– А за что их любить? Они рождаются, работают, умирают. Вот собственно и всё зачем они нужны.
– Воздержусь от комментариев, – сжимаю челюсть, чтобы не сболтнуть лишнего.
Мои родители тоже были своего рода «крепостными»… Мама работала на двух работах, папа на трёх, и всё это ради того, чтобы обеспечить более-менее комфортную жизнь для нас с Марком.
Мы могли себе позволить раз в год слетать в Турцию, была у нас даже поддержанная «Камри» и трёхкомнатная квартира. Но этом изыски заканчивались.
Я подозреваю, что именно три работы и свели моего отца в могилу – он просто перегорел. Ну а мама уже не смогла пережить его смерть. Мы с братом, конечно, пытались поддержать её и помочь, но всё было тщетно. Она умерла через полгода от остановки сердца.
Так мы с Марком и стали никому не нужными сиротами. Мама и сама была из детдома, а родители отца погибли в аварии, когда ему было двадцать семь.
Что ни говори, но смерть буквально преследовала нашу семью. И в итоге она победила. Костлявая сука…
Но ничего, теперь я знаю, что жизнь бессмысленна. А значит, нужно оторваться по полной! Неясно, что там возомнили о себе эти боги, но я всё для себя решил.
Мой мир был куда более суровым и жестоким, особенно в девяностые. Поэтому мне как-то даже жаль всяких «ниндзя» с сюрикэнами, ведь они даже не догадываются, с кем связались. Я из такой жопы выбирался, которая им и не снилась.
Пусть считают меня «ребёнком», как сказала Анжелика, я их выипу и высушу, опомниться не успеют. Тоже мне, сильные мира сего…
Мы вновь выезжаем на шестиполосную дрогу. У меня назревает логичный вопрос:
– А зачем такая ширина дороги, раз машин не так много?
– Первая полоса для автобусов и свободных людей. Вторая для аристократов, третья для светлых и других экстренных служб.
