Помогал по дому. Ремонтировал дом. По хозяйству помогал. Все шушукались, что роман у них. Ничего не было. Болтовня одна. А когда дом построил, то вообще отдалился от всех. Пасека у него была и сейчас есть. Травы он собирал, сушил. Если у кого какая хвороба случалась, так все к нему обращались. Но все шли к нему, когда всё уже. Нет мочи терпеть. Он и отвары готовил, и припарки всякие. Многим помогал. Его благодарили. Он сам начал сруб делать под часовню. Председатель приходил, стыдил, мол, советская власть на дворе, а ты часовню ставишь. Он молчал. Только тюк да тюк топором. Не любил говорить. Вот сейчас он разговорился. А так – всё молча. Даже когда я первый раз после смерти родителей приехал, так он и не заходил ко мне. Издалека посмотрел, что я делаю, и ушёл. Я вечером к нему заявился. Сахара, крупы, муки принёс. Только тогда он поблагодарил. Наутро принёс мёда и брусники на меду.
– А что это такое?
– Это он бруснику собирает. В бочки, закопанные в землю, засыпает, а сверху мёда много льёт. И всё это у него стоит. Год, два, три. Получается для иммунной системы очень хороший стимулятор, ну, и хмель присутствует. Съедаешь миску такого вот желе, и ноги как ватные, но наутро сил столько, что можешь марафон бежать, и организм очищается от всякой дряни. Однажды он пришёл ко мне, я с дочкой был, говорит: хотите посмотреть на медвежонка? Пошли мы. А там у него сарай, и эти бочки закопаны. Годовалый медвежонок, медведь-пестун, забрался, землю раскопал и сколько смог съел этой брусники с мёдом. И свалился рядом.
– Умер? – Славке стало жалко медвежонка.
– Нет, Вячеслав. Не умер. Он стал пьяным. Уснул. Мы с ним фотографировались. Светка поначалу боялась, за меня пряталась, а потом даже за лапу его держала.
– А после что с медведем сделали? Убили?
– Да что ты заладил – убили, убили… Никто его не убивал! Погрузили на тележку и вывезли подальше в тайгу. Земли потом на бочки накидали.
– Это хорошо! А почему Ведьмак? Потому что людей не любит?
– Да кто же его знает. Вся деревня так звала за глаза. Но боялись. Силища невероятная в руках у человека. Он всех отвадил от Славкиной пади. Все тихо охотились. В каждом доме были ружья. Тайга же кругом. А этот нет. Только волчьи ямы. Силки, петли, брёвна на противовесах. У него ульи стояли там. Медведи шли на мёд. Так ни одного улья они не взяли. Вот такую оборону он устроил вокруг. А тут как-то скот начал пропадать. Медведь стал скотину драть. Отбилась корова от стада. Он её и задрал. Охотников полно в деревне, они и засаду на медведя устраивали. А медведь как заговорённый. Уходил от них. Обходил все ловушки, волчьи ямы с кольями на дне. Прямо как знал, что ему готовят. Обычно зверь так себя не ведёт. Бабки судачили на завалинках, что это оборотень вернулся. Того самого Славкина вспоминали. Это бабки. Им лишь бы лясы чесать.
Ну, у народа мысль и созрела, что это раненный на ведьмаковской пасеке мишка мстит так людям. Выпили мужики и гуртом, человек тридцать, повалили к деду Епифану. Я тогда мелкий был, но тоже увязался. Интересно же! Зашли во двор те, кто на улице остался. Мы с пацанами забрались на забор, глядим, что дальше будет. Выходит Ведьмак, в рубахе навыпуск:
– Чего
