семестра, сдавая сессию, я слышала от нашего профессора по магическим обрядам, что Верховные маги провели призыв, чтобы призвать из другого мира сильную душу, способную переломить ход войны в нашу пользу, когда это понадобится. Из истории было известно, что такой обряд проводили двадцать пять лет назад. Тогда никто не откликнулся на призыв. Ещё раньше, с таким же временным промежутком, к нам призвали одного из воинов Асгеды – легендарного мага-дракона. Своими умениями он здорово помог Полуночным Стражам в последней всеобщей войне против нечисти разлома.
А теперь на призыв откликнулась девушка Алина с Земли. Какие у неё умения и таланты? Может быть, она искусный воин? Или у неё неординарные магические способности? В чём она лучшая? И почему для её сопровождения к Оракулу заключили контракт с нами – студентами? Ответов ни на один из этих вопросов у меня не было. И думать о сложившейся ситуации не было никакого желания. Меня сейчас больше заботило поведение Риарона и Сайшиасара.
Они ушли, оставив меня, и даже не оглянулись. А я, обессилев, осела наземь, придавленная грузом событий. Погрузив пальцы в землю, выпустила мощный магический поток, испепеливший всё вокруг на десятки метров. Внутри было такое напряжение от переполняющей меня обиды, что казалось, что я сейчас взорвусь. Лопну, как перезревший плюй-в-глаз.
Из-за выброса магии от земли поднимался дымок, ветер шевелил его, закручивая в маленькие наземные смерчи. Я чувствовала себя такой же выжженной землёй.
Впервые в жизни мне было страшно от накатившего дикого отчаяния и тоскливой боли, раздиравшей мои внутренности так, как если бы в меня впились когти чудовищ, против которых мы воюем, и драли меня заживо, в сознании. Я разбилась на тысячи осколков, чувствуя, как они – мои мужчины – отворачиваются от меня.
– Зачем я выжила? Если от такого урода, как я, отказались родители, и не признают те, что забрали моё сердце. Причём, сразу двое…
Но на мои стенания, естественно, никто не ответил. Энергия жизни медленно потекла из моих пальцев, восстанавливая причинённый мною же ущерб. Семена трав пробудились, прорастая сквозь обожжённую корку земли. Подняли головки эльвеймеры, встряхивая синими юбочками лепестков и роняя пыльцу из серединок. Ивы зашелестели новой нежной листвой.
Позади меня раздался громкий всплеск, и на берег выполз сине-зелёный тритон. Широко расставляя перепончатые лапы, он подошёл поближе и выплюнул мне на подол жирную зелёную муху. Круглые глаза выжидающе смотрели на меня.
– Я принимаю твой дар, сын повелителя Водной стихии, – вздохнула и погладила тритона по прохладной коже. И вот уже передо мной возник маленький мальчик лет шести.
– Чего ты ревёшь? – любопытные прозрачно-голубоватые глазки блестели неподдельным интересом.
– Прощаюсь.
– С кем? Я никого не вижу.
– С надеждой.
– Папа говорит: «Надежда – это единственное,
