style="font-size:15px;"> Как тот цветочек полевой.
И открываешь ошибаясь,
В какой уже по счету раз…
А он опять с тобой играясь,
Наговорит туманных фраз.
Огни сгорая затухают,
Дым улетучится совсем.
И страсти те все увядают,
И не заполнит их ничем.
Ночной пожар восход уносит,
И между ног твоих роса.
Когда душа чего просит,
Тебя не слышат голоса.
И каждый день меняя простынь,
Ее стираешь на показ.
А в сердце там сгорает осень,
И веришь ты что не придаст.
Твоя сомнительная вера,
И в благородство, и в курьез.
Как сложно там, где нить барьера,
Где легкомыслие всерьез.
Съедает дни и только ночью,
Так прошибет тебя слеза.
Ты понимаешь все… Воочию,
Перед тобой твоя судьба.
Уставший взгляд… Не до метаний,
За поворотом, поворот.
Иссяк запас твоих мечтаний,
А хочешь так его ты в рот.
Глава
VI
. Сгорает боль в огнях
Сиреневая ночь брусничного заката,
Плывет и над землёй становится светлей.
Я в той любви сама, сама я виновата…
Я не смогла понять тогда что мне важней.
Тушила страсть свою раскинувшись по лугу,
И он меняя хотел, и прямо на траве.
Я прежней той теперь ведь никогда не буду,
Прольется моя кровь разбавленной в росе.
И холод по спине, прилипшие травинки,
Отмоюсь я потом, когда придет рассвет.
И там во мне внутри не сохранятся льдинки,
Которые могли продумывать ответ.
И смою я с себя тот груз чем дорожила,
Надеждами его, мечтами берегла.
Возможно я одна такое заслужила,
Я ведь тогда сама впустила и легла.
И пусть пьянило все, дурманил счастьем воздух,
И светлячками звёзд он проникал в меня.
Решилась я тогда… И совершая подвиг,
Решила, что пора схватить того огня.
И пламя закрутить, пусть обжигаясь сильно,
Пустить его в себя, на грудь и на живот.
И между ног он там, и ты уже бессильна,
В молчании своем лишь открываешь рот.
Движений тошнота, и обжигает болью,
А он тебя к росе так сильно придавил.
И что было тогда…Назвать это любовью?
Понять меня саму мне не хватило сил.
Я больше не люблю сиреневые ночи,
Бруснику не хочу, она мне так горчит.
И как мне рассказать своей подросшей дочке,
Пусть
