сделало его военным гением, помогало командовать своими и всегда на шаг опережать врага. Это также означало, что из сухих фактов биографии Новиньи он мог узнать – да, узнать, – как смерть ее родителей и последующая их канонизация отделили Новинью от других, как она замкнулась в своем одиночестве, посвятив себя продолжению дела родителей. Он знал, чего стоил ей добытый на много лет раньше срока статус ксенобиолога. Он знал, чем стали для нее любовь и спокойное расположение Пипо, как сильна была ее потребность в дружбе с Либо. На Лузитании ни одна живая душа не могла понять Новинью. Но в пещере, в Рейкьявике, на замерзшей планете под названием Трондхейм Эндер Виггин узнал ее, полюбил и оплакал ее судьбу.
– Ты поедешь, – прошептала Джейн.
Эндер не мог говорить. Джейн права. Он полетел бы все равно – он, Эндер Убийца, – просто потому, что есть надежда: на Лузитании он освободит Королеву Улья от трехтысячелетнего заключения и исправит страшное зло, совершенное им в детстве. Да, он полетел бы, Говорящий от Имени Мертвых, чтобы понять свинксов и рассказать о них человечеству, чтобы люди приняли их как рамен и не испытывали больше страха и ненависти.
Но теперь у него есть иная, более глубокая причина. Он полетит, чтобы утешить девушку по имени Новинья, потому что в ее разуме, в ее одиночестве, боли и вине он увидел отражение своего собственного украденного детства. Та давняя боль еще жила в нем. До Лузитании двадцать два световых года. Корабль идет чуть медленнее скорости света. Когда Эндер прибудет на место, ей, наверное, исполнится сорок. Если б он мог, то полетел бы к ней сейчас, немедленно, как сообщение по ансиблю, но он знал, что ее боль подождет. Когда он придет, она все еще будет там. Разве не прожила его собственная боль все эти годы?
– Сколько мне лет?
– Ты родился три тысячи восемьдесят пять лет назад, а твой субъективный возраст – тридцать шесть лет и сто восемнадцать дней.
– Сколько будет Новинье, когда я доберусь туда?
– Что-то около тридцати девяти плюс-минус несколько недель, в зависимости от даты рейса и скорости полета.
– Я хочу уехать завтра.
– Потребуется время, чтобы достать билет.
– А на орбите Трондхейма что-нибудь болтается?
– Полдюжины посудин, но завтра отбыть сможет только одна. Шхуна с грузом скрики для Армении и Кириллии.
– Я никогда не спрашивал, сколько у меня денег.
– Ну, я неплохо распорядилась твоими инвестициями.
– Купи мне корабль вместе с грузом.
– А что ты станешь делать со скрикой на Лузитании?
– А что с ней делают на Кириллии и Армении?
– Часть едят, часть носят, – сказала Джейн. – Но за скрику платят столько… Лузитанцам она не по карману.
– Значит, если я преподнесу колонии столь ценный груз, они, возможно, более благосклонно отнесутся к появлению неверующего Голоса в их благонравном католическом городке?
Джейн
