style="font-size:15px;"> – Думаю, немножко.
– А как же папа, мам?
– Мне надо поехать домой и испечь торт.
– А папу кто заберет?
Кто заберет папу? Об этом Гвин говорить не хочет.
Она готова поговорить только о торте. Рассказать правду о красном бархатном торте. Женщина, впервые его испекшая, была с Юга (из города меньше чем в пятидесяти милях от места рождения Гвин), она хотела приготовить пирог, который будет нести какой-то смысл, символизировать контраст между добром и злом: добро – лиловато-белая глазурь, а зло – красный торт. Женщина думала, что даже если на вкус в торте не будет ничего особенного, люди сами увидят его отличие. Потому что в нем есть смысл. Добро и зло. Священное и низменное. Хорошее и плохое. И она была права, правда? Людям понравился торт, непонятно почему. Они не понимают, что на него рассчитывают. Вроде как он их спасет. Хочет ли ее дочь об этом слышать? Гвин так не думает. Ей кажется, ее дочь не готова.
– Мама, – начинает Джорджия снова. – Кто забирает папу?
– Твоему папе все под силу.
– К чему это?
Гвин заводит мотор.
– Он может взять такси.
Мэгги
Нейт и Мэгги стоят на углу 41-й и 3-й улиц перед рестораном «Au Bon Pain» и ждут автобуса. Они ждут уже минут двадцать, Мэгги постоянно рассматривает руки и периодически так увлеченно грызет ногти, что, кажется, энергии ни на что другое не хватит. У Мэгги просто нет сил. Она не хочет смотреть ни на Нейта, ни на парня в костюме на другой стороне улицы. Парень болтает по телефону, тут же что-то печатает на «блэкберри» и при этом неотрывно пялится на зад Мэгги. Работает в режиме многозадачности.
Когда они пересекаются с Мэгги взглядом, он ей подмигивает и беззвучно шевелит губами: «Ты с ним?» Намекает на Нейта.
Нейт смотрит под ноги и ничего не замечает. Поэтому Мэгги подходит к нему и берет за руку. Она впервые потянулась к Нейту после возвращения в квартиру, после его громкого признания, возможно, именно поэтому Нейт тоже приближается к ней с небольшой надеждой, подтягивает рюкзак чуть повыше.
– Дождь пойдет, как думаешь?
– Что?
Он показывает на голубое и безоблачное небо.
– Кажется, вот-вот ливанет, да?
– Ты погоду хочешь обсудить, Нейт?
– Нет. Но думал, это хорошее начало разговора.
Мэгги не знает, что сказать. У нее болит голова, точнее, пульсирует в висках: хоть Мэгги и измучена, она никак не может смириться с признанием Нейта о полумиллиарде долларов. Как такое возможно? И почему он сказал «полмиллиарда», а не, допустим, «пятьсот миллионов»? Ему кажется, что так сумма будет звучать меньше?
Мэгги этого не понимает. Еще ее бесит, что, узнай она обо всем заранее, можно было бы взять другие вещи. Не то чтобы в глубине шкафа или нераспакованных коробках есть что-то очень красивое. Но можно было поискать. Бабушкино кольцо с рубином или черный кашемировый свитер. Да, на дворе сентябрь, и, возможно, для кашемира рановато. Но будь
