не видел. Слышал только мой голос. Наш телефонный разговор длился несколько минут. О чем он был? Сейчас не помню.
Мистер М подошел к столику и начал меня рассматривать. Не изучать, а именно смотрел в глаза и читал меня. Так мне показалось. Хотя потом я узнала, что это не так. Он никогда не умел читать людей и их мысли. Очередной миф о Мистере М, который его забавляет.
Слезы начали капать маленькими снежинками, что должны покрывать дорожки в декабре.
Он сел напротив меня и просто улыбнулся. Так по-доброму, искренне, без толики фальша.
– Здравствуй, Людмила. – Голос в самую душу. Он согревает теплыми объятиями, как тот летний луч, все-таки разбивает крепкую стену. Она уже не такая высокая и толстая. Вот здесь пролегла трещина, а облицовка начала крошиться.
– Здравствуй.
Мы просидели довольно долго. За окном уже стемнело, а на улице прекратил идти дождь. Спустя несколько минут крупные хлопья снега легли тонким ковром на разбитый хрусталь. Он помог мне сесть а такси, потому что самостоятельно я ходила с трудом.
Я вспоминаю нашу первую встречу, а потом еще встречу, телефонные разговоры, как мы гуляли с ним по Александровскому саду. Мы не были друзьями, нет. Но почему-то хочется верить в то, что человек может просто стать тебе близким.
– Можешь не отвечать мне, но ответить себе, – отвлекаюсь снова на его голос, – Что ты ждешь от ваших встреч? От вашей игры?
Я допиваю кофе, хотя понимаю, что для такого напитка уже очень поздно.
Выходим вместе из ресторана как пара. Но мы ей никогда не были. Он подходит к своей машине, а я к своей. Несговариваясь, мы припарковали их рядом.
– Мистер М? – спешу я задать свой вопрос.
– Мистер М, – пробует на звучание свое новое имя, – А мне нравится, – улыбка.
– Ты моим девчонкам нравишься.
– Польщен. И где мы виделись?
– Нигде. Но я очень хорошо тебя описала, – облокачиваюсь на дверь. Прощаться не хочется. Мы можем говорить долго. И это мне нравится.
– Боюсь представить, – у него грудной смех. Глубокий, низкий.
– Я могу им твой телефон дать? – закидываю удочку, хотя прекрасно понимаю, что он не нуждается ни в чьем внимании и обожании.
– Чтобы они подрались?
– Черт, не подумала. А Тиндер? Есть? Я бы Зойке скинула твою страничку.
– Увольте, – на этом слове он открывает машину.
– Пока, Мистер М, – выделяю я его новое имя.
– Пока, Людмила.
Выезжаю первая. Но не задала свой главный вопрос. Опускаю стекло и прошу его сделать тоже самое.
– Женщину, которая любит, но которой разбили сердце, можно назвать безумной?
– Все мы немного безумны, Людмила. Вопрос только, куда заведет нас наше безумие. Почему ты спрашиваешь?
– А что, если я вижу теперь себя не Авророй, а Камилль? Она ведь сошла с ума.
