понял? – переспросил я.
– А чего тут понимать? Если бы любил – убил бы, к черту…
Я глотнул янтарной жгучей выпивки, взял трубку, дымящуюся от гнева. Глупость какая! Ведь вся ее ярость из-за того, что я первым сказал – ухожу! И лишил ее возможности крикнуть: «Ты мне больше не муж, ты мне надоел, недотепа!» Мы просто давно равнодушно устали друг от друга.
– Ира, я съехал из дома, – сказал я. – Ключи у тебя есть, можешь возвращаться в любое время…
Она помолчала некоторое время, будто пробуя мои слова на вкус, потом сказала:
– А я и не собираюсь уезжать из Лиона…
– Что ты имеешь в виду? – удивился я.
– Я устроилась на работу…
– Ты? – обескураженно спросил я.
– Я! – с вызовом крикнула Ирина. – Менеджером в одну российско-французскую фирму!.. Агентом по продажам…
– Исполать! Поздравляю! А они знают, что я сотрудник Интерпола?
Она вздохнула – не то злорадно, не то огорченно:
– Сережа, ты больше не сотрудник Интерпола…
– Да, ты права… Я теперь частное лицо…
– Слушай, частное лицо, может так случиться, что я здесь задержусь. Ты ведь не претендуешь на часть нашей квартиры? – спросила она осторожно.
– Нет, не претендую. А что? Что ты имеешь в виду?
– Я хочу, чтобы Вася окончил лицей здесь, мне понадобятся деньги. Ты сможешь хорошо продать нашу квартиру и переслать мне деньги?
– Я постараюсь…
– Постарайся, Сережа, для семьи хоть в чем-то… И деньги обеспечь надежно… Чтобы не пропали… Чтобы с ними ничего не случилось…
– Ира, я обещаю тебе не забывать ложки в ломбарде, – сказал я с искренним, но запоздалым раскаянием и подумал о том, что прослушивающий мой телефон опер уверен – все эти «ломбарды», «ложки» являются нехитрым шифром и обозначают что-то невероятно секретное. И наверняка очень ценное. – Я вместе с деньгами пришлю тебе серебряные ложки. Я их где-нибудь найду, как-нибудь выкуплю… Знаешь, я поздно сообразил, что ложки – важная в жизни штука… Я ими, забытыми, потерянными, так долго хлебал…
– Сережа, похлебка была пустая… Не бери в голову… Ты ведь теперь свободен…
И бросила трубку.
Упал – отжался. Уснул засветло, очнулся – густой вечерний сумрак. Лена сидит на ковре рядом с диваном, смотрит мне в лицо, улыбается. Проснулся совсем и понял, что очень устал.
– На закате спать вредно, – сказала Лена. – Голова будет болеть…
– Чему там болеть? Лица кавказской национальности утверждают, что там кость…
– Наверное, – засмеялась она. – У тебя там драгоценная, слоновая кость… Покрыта тайными хитрыми письменами… Как дела?
– Недостоверно прекрасны. Боязно, что сглазят. Я теперь свободен…
– В каком смысле? – осторожно спросила Лена.
– Во
