мне опять ту историю, – просила его дочь, его любовь, его жизнь.
С приходом поздней осени в квартире стало зябко. Дочь уже поставила тушиться овощное рагу – картошка, морковка, лук и вода, да горсть дикорастущих трав, которые она находила в трещинах в асфальте. Он подошел к плите, помешал рагу деревянной ложкой. Оглянулся через плечо. Лайсве вертела в руке что-то маленькое; крошечный секрет. Тогда он понял: она снова уходила, хотя он ей запретил, вернулась и принесла с собой маленький предмет. Такой была его дочь: вместо матери ужин ей готовил отец, пытаясь унять свой страх и гнев; сама она хранила секреты, рисковала и вместо семьи, дома и города жаждала историй.
– Что там у тебя? – спросил он.
– История, – напомнила она и спрятала сокровище под стол. – Расскажи.
– Когда ты была маленькой, ты упала с палубы корабля и превратилась в кита, – ответил он.
На губах Лайсве мелькнула полуулыбка. Она закатила глаза.
– Папа, я не кит.
Но ты упала с палубы корабля и чуть не утонула. И так было не раз.
– Астер, на что это похоже?
– Что?
– Твои припадки. На что они похожи?
Боль пронзила его от лба до центра грудной клетки. Так не должно быть, подумал он. Она не должна жить в таком мире. Я его ненавижу.
– Как будто я лежу на дне океана и не могу подняться, – ответил он. – Вокруг холодно, черным-черно, и я совсем один. Но воображение продолжает рисовать картины.
– Как во сне?
– Вроде того. А потом дно океана становится китом, и кит уносит меня туда… – Он замолчал.
– К Сваёне. На дно океана, туда, где мама.
– Да. – Он посмотрел на стену. – Но ты правда однажды упала с палубы и превратилась в русалку. Иначе откуда у тебя такой хвост?
Девочка рассмеялась, как смеются дочери, растущие в уюте и тепле. А ведь между «упала» и «спрыгнула» большая разница. В голове пронеслись слова «сын», «мать», «дочь», и он так сильно стиснул зубы, что запульсировало в висках. Куда она ходила в этот раз? Украла ли что-нибудь? Он вспомнил коллекцию предметов в ее комнате. Монеты. Перышки. Кости. Камушки и ракушки. Шкурка маисового полоза. Мертвые жуки. Книги, повсюду книги и списки на несколько страниц. Видел ли ее кто-нибудь? Шел следом? Он досчитал до четырех на вдох, задержал дыхание, выдохнул на четыре счета, чтобы успокоиться.
– Ладно. Теперь рассказывай, как все было на самом деле. С начала.
Иногда отцу остается лишь улыбнуться и поведать дочери историю, которую та хочет услышать. Возможно, детям легче смириться со случившимся, если представить все как сказку.
Стены кухни давили на него, трещины в краске и пятна царапали тело, как старая кожа. Он явственно ощутил тесноту и холод квартиры, ее заплесневелый запах. Бросил взгляд на картонки и серебристый скотч, которыми они закрывали трещины в стенах и окнах. Прогнал ощущение, что эта квартира – заплесневелый и зловонный саван, в который их завернули
