через месяц после того, как они начали встречаться.
Как обычно, они поехали в «Шоколадный контрабас», только не вечером, а в три часа дня, чтобы послушать джаз-квартет, который им очень нравился. Как теперь вспоминает Фред, квартет они особо не слушали, он главным образом говорил Джуди, как ему не нравится сельскохозяйственный колледж (Му-у, как называли его снобы, выбравшие будущей профессией научно-технические специальности или искусство), в котором ему приходится учиться, а также пусть невысказанное, но твердое желание семьи видеть его после получения диплома на семейной ферме во Френч-Лэндинге. Мысль о том, что всю жизнь ему придется пахать в одной упряжке со старшим братом Филом, вгоняла Фреда в депрессию.
«А что же ты хочешь?» – спросила тогда Джуди, взяв его за руку. Они сидели за столом, горела свеча, квартет играл «Я буду там ради тебя».
«Не знаю, – ответил он, – но вот что я тебе скажу, Джуди. Мне следовало учиться в колледже менеджмента, а не в Му-у. С продажами у меня дела бы пошли куда лучше, чем с севом».
«Так почему тебе не перейти?»
«Потому что моя семья считает…»
«Твоей семье не придется жить за тебя, Фред… это твоя жизнь».
«Разговор-то был ни о чем», – думает он, вспоминая. Зато на обратном пути произошло событие, которое продолжает изумлять его и теперь, тринадцать лет спустя.
Они по-прежнему обсуждали его и их общее будущее («Я согласна стать женой фермера, – сказала тогда Джуди, – но лишь при условии, что мой муж действительно хочет стать фермером»). Увлеклись разговором. Шли и шли, позволив выбирать дорогу ногам, а не голове. А потом, на перекрестке Стейт и Горхэм-стрит визг тормозов и грохот металла прервали их разговор. Фред и Джуди оглянулись и увидели, что «додж»-пикап «поцеловался» бампером со стареньким «фордом»-универсалом.
Из «форда», который явно проскочил знак «стоп» на выезде из Горхэм-стрит без остановки, вылезал мужчина средних лет в старомодном коричневом костюме. Выглядел он очень испуганным, и, как подумал Фред, не без причины. К нему приближался водитель пикапа, молодой и здоровый парень (особенно Фреду запомнился живот, нависающий над джинсами), с монтировкой в руке. «Ах ты, гребаный козел! – кричал Молодой и Сильный. – Посмотри, что ты сделал с моим пикапом! Это пикап моего отца, гребаный козел!»
Старомодный Костюм пятился, широко раскрыв глаза, подняв руки. Фред, наблюдая за ними (они с Джуди стояли перед витриной магазина «Скобяные товары Рикмана»), думал: «Нет, мистер, это плохая идея. Нельзя уходить от такого парня, как этот, надо идти к нему, пусть он и чертовски зол. А так вы его провоцируете… неужели вы не понимаете, что провоцируете его?» Его зачаровало происходящее на перекрестке, и он даже не заметил, что больше не держит Джуди за руку. Он слушал бормотание все пятящегося Старомодного Костюма. Тот лепетал, что это его вина… не посмотрел… задумался…
