стать погоде, а Егорка, видя состояние своего спутника, с разговорами благоразумно не лез.
Шли по дороге. Пару раз набредали на брошенные автомобили. Максим сразу же оживлялся, бежал к транспорту, вытаскивал оттуда скелеты и пытался завести двигатель. Но каждый раз эти попытки оканчивались неудачей. Аккумуляторы были давно севшими. И Максим вновь становился угрюмым, погружаясь в серые думы.
Один раз, когда попался на пути очередной автомобиль, Максим приказал сесть за руль Егорке, а сам принялся толкать машину.
– Заводи! Ключ! Поворачивай!
Авто дергалось, чихало, но не заводилось. Оно было мертво, как и все здесь вокруг.
– Проклятье! – выругался Максим, окончательно выйдя из себя. – Проклятье! Дьявольщина!
Он принялся пинать дверь машины, потом перешел на крыло, потом и вовсе со всего размаху ударил прикладом автомата по лобовому стеклу. То с треском лопнуло, обдавая Егорку мелкими крошками осколков.
– Пешком дойдем, – осторожно произнес Егорка, вылезая наружу и отряхиваясь. – Осталось не так много.
– Не так много? – переспросил Максим, как-то недобро поглядывая на парня.
– Верно, – кивнул тот. – Шахтинск должен быть… – Парень задумался, огляделся. – В паре дней отсюда.
Макс рассмеялся.
– Ты-то откуда знаешь?
– Знаю, – ответил тот, надув губы.
– Ты понимаешь, что ты сумасшедший?! – не своим голосом закричал Максим. – Ты же свихнулся! Ты это понимаешь?
– Я не сумасшедший, – строго произнес тот.
– Иди к черту! – злобно прошипел Максим и пошел по дороге вперед, даже и сам не зная куда.
Злость овладела им с головой. Частью разума он понимал, что парнишка тут ни при чем, но вымещать злость было не на ком, и Макс уже не мог остановиться.
Подул пронизывающий ветер. Потрепав потные волосы Макса, он охладил пыл. Парень остановился, повернул лицо к ветру и начал глубоко дышать чистым морозным воздухом, приходя в себя.
Это помогло. Холод, так подозрительно пахнущий приближающейся зимой, привел мысли в порядок.
– Какой сейчас месяц? – спросил Максим, оглядывая небо.
Оно было серым, напитанным влагой и стелилось низко, порой вязнув в верхушках высокий елей, стоящих у самого горизонта.
– Парень, какой сейчас месяц? – с еще большей настороженностью повторил вопрос Максим.
– Я не знаю, – ответил тот виновато. И быстро добавил: – Но дело к зиме. А может, и уже зима – ночью совсем холодно.
– Зима, – задумчиво произнес Максим.
Еще одна новость ударила его обухом по голове. Зима. Холод, ветер, мороз. Выбил страйк всех неприятностей, какие только можно придумать. Попал в покинутый мир, где все умерли.
«Все, кроме моих близких», – тут же поправил себя Максим.
И сколько идти до Шахтинска, неизвестно. Если холод будет наступать быстрее, то вскоре ночи будут не такими приятными. Нужно будет
