подтягиваюсь, зато бег – мой конёк. К тому же на моём рукаве была белая повязка стажёра, весь день я командовал отделением, и, как мне казалось, неплохо. Правда, то и дело ловил на себе косые взгляды сослуживцев, однако явного сопротивления приказам не встречал.
Папа всегда твердил мне: будь проще – и люди к тебе потянутся. Я пробовал вести себя именно так, как он говорил, но результаты пока не были радужными. Парни меня откровенно чурались, я чувствовал себя какой-то белой вороной и не понимал, как исправить ситуацию.
Почему-то что в школе, что в университете я никогда не испытывал дефицита в общении, приятелей и друзей что там, что там было хоть завались, но тут просто какой-то затык. Сложно сказать, разойдутся ли наши стёжки-дорожки после того, как на плечи лягут солдатские погоны, но интуиция подсказывала, что с кем-то из этих парней всё равно придётся тянуть вместе все эти пять лет контракта. Если не в одном отделении, так во взводе точно.
По установившейся традиции мы не звали друг друга по фамилии – иногда по имени, но чаще всего по стихийно возникшим прозвищам. Конопатый, которому в первый день «пробивал фанеру» фельдфебель Белов, так и остался для всех Рыжим. Ко мне приклеилось погоняло Лан – сокращённое от Ланской.
А ещё в отделении появился неформальный лидер – смуглый и разбитной парень года на два постарше остальных, откликавшийся на погоняло Цыган. Сухой и при этом жилистый, физически крепкий и явно неглупый, он сразу подмял под себя ребят. Прошло всего несколько дней, а все, кроме меня, буквально ему в рот смотрели. Как это у него получилось, ума не приложу.
При этом не похоже, чтобы Цыган прикладывал к этому какие-то особые усилия. Быть может, яркая лидерская харизма или что-то другое. Однако на меня она не действовала, я словно оказался на другом полюсе. Вероятно, это тоже было одной из причин, по которым у меня не складывались отношения с сослуживцами. Они держались вместе, а я вроде как на отшибе.
Когда коту нечем заняться, он полирует до блеска яйца. В армии терпеть не могут отлынивающего бойца, поэтому лучше всегда изображать какую-то деятельность, если не хочешь, чтобы тебя припахали. Я сидел на табурете и тряпочкой натирал латунные пуговицы куртки. Считалось особым шиком, когда они блестят и переливаются на солнце, словно перламутровые.
В этот момент меня тронули за плечо. Я вскинул голову и увидел длинного и нескладного Кузю, у которого явно была некоторая заторможенность в развитии. Он словно немного застрял в детстве. В иных обстоятельствах его лёгкий инфантилизм и наивность могли бы вызвать умиление, но только не в армии. Странно, что комиссия вообще его пропустила.
– Чего тебе? – спросил я, продолжая наяривать тряпкой.
– Лан, тебя Цыган ищет.
– Чего меня искать? Я здесь, – спокойно произнёс я.
Стычек с Цыганом у меня не было, но в душе я догадывался, что это до поры до времени. Рано или поздно коса найдёт на камень.
– Ему
