поскорее уйти из этого места, где было слишком много взглядов и голосов, которые она совсем не хотела видеть и слышать.
Вот и сейчас она торопливо вышла из столовой, оглянулась, подняв взгляд на эти стеклянные двери, и поспешила к себе.
Поднявшись на второй этаж, девушка быстро залезла на подоконник, уперлась спиной в холодную стену и прикрыла глаза, наслаждаясь тишиной.
Не было слышно ничего, кроме гудящих на потолке ламп и еле уловимого гула с нижнего этажа.
Не было ни назойливых голосов, ни холодящих душу шепотков. Только тишина.
Но и это быстро закончилось.
С лестницы все громче стали доноситься голоса, а после быстрые шаги раздались уже на втором этаже.
Хейли невольно открыла глаза, тяжело вздохнув.
Она обвела всех быстрым взором: снова толкотня и шум. Но ее фиалковые глаза вдруг увидели Криса, который не спеша поднимался по лестнице, держась за перила. Тот тоже заметил ее, прибавил шагу и уже через минуту оказался рядом.
Она давно с ним не говорила и почти не видела его, потому что часто проводила время в одиночестве на чердаке, зарывшись в книги или просто копаясь в своих мыслях.
Хейли хотела было поздороваться, но Крис не дал ей этого сделать, первым задав свой неожиданный вопрос:
– Ты в порядке?
Хейли растерялась, глядя на Криса. Его глаза сейчас были прямо напротив ее, хотя обычно она смотрела на него снизу вверх.
– Да, – короткий ответ не внушил Крису доверия.
– Сомневаюсь, – покачал он головой и тоже запрыгнул на подоконник. – Ты ведь знаешь, что можешь мне все рассказать.
– Знаю, – коротко кивнула Хейли, на удивление быстро согласившись. – Но я правда в порядке.
Она попыталась улыбнуться, но губы, казалось, давно разучились это делать и просто не подчинялись.
Получилось немного жалко, и Хейли снова отвернулась. Ей почему-то снова захотелось плакать.
Но на этот раз не в тишине. Не в одиночестве. А рядом с Крисом. С последним близким человеком, который обязательно ее утешит и успокоит.
Хейли была в этом уверена, хотя всегда считала Криса грубияном, который думает только о себе. Но с момента смерти мамы она поняла, что глубоко ошибалась.
Как много может скрывать его спокойное лицо?
Для него это маска, за которой он прячет все: и боль, и страх, и ненависть…
– Крис, – вдруг позвала Хейли, сама того не ожидая и удивляясь собственным словам. – Ты разве не скучаешь по папе?
– Не задавай таких глупых вопросов, – раздраженно, будто маленькому, надоедливому ребенку, ответил парень, а потом добавил чуть тише: – Конечно, скучаю.
В его голосе отчетливо слышалась та тяжелая грусть, которая обычно бывает от долгой разлуки или расставания, но на лице его ничего не отразилось.
Однако
