запах тигра. Пес зарычал, напрягся. Но не побежал, как это делал раньше. И для тигра было внове, чтобы волк рычал на него. Вылетел на поляну, ударил себя хвостом по бокам, поднял шерсть на загривке и зарычал, да так, что качнулись кусты, показал большие тусклые клыки. Дьявол не дрогнул; сильный, матёрый, готов был дать бой тигру. И тигр сдался, еще раз ударил себя гибким хвостом, зевнул, медленно пошел в сопку.
Лег Дьявол на землю и закрыл глаза. Зовущий вой поднял его. Бросился на зов. От него шарахались звери. Подал знак. Ему ответила волчица. Она звала в свое логово, звала на помощь…
2
Арсё Заргулу, ороч из рода Красного волка, душевно метался. В этом году он дал слово духу гор, что покажет своим побратимам Устину Бережнову, Петру Лагутину, Роману Журавлёву заветную плантацию – те корни женьшеня, место которых знал только он. Война помешала выполнить завет. Остался в родных местах из троих лишь Журавушка. Но честно ли будет, если он ему одному отдаст то богатство? Не обидится ли дух гор за порушенное обещание? А потом, Журавушка… Сдержит ли он слово, что никому больше не покажет то место? Жадноват. Сейчас стал покладистее, но так ли уж изменился, чтобы не разгорелась жадность от дорогих корней? Голова кру́гом. Великий охотник Тинфур-Ламаза, пуля которого никогда не летела мимо, говорил: «Будет большая беда у твоего народа, твоих друзей – веди их на заветное место, отводи их беду. Сообща отводи́те. В одиночку беду не отвести…» Но можно ли отвести такую беду, как война? Ведь старый удэгеец считал большой бедой голод и только голод.
Ушел Арсё в сопки, чтобы там разобраться в душевной путанице. Спросить совета у духа гор. Сел на вершинке сопки, там же, откуда слал вой, свое собачье горе Черный Дьявол. Задумался. Арсё – человек, а не собака, у него горе глубже, тоска шире. А ко всему он стал другим, чем был десять лет назад. Многому научили русские, многое подсказала жизнь. Любить и ненавидеть – этого еще мало, а вот разобраться надо, кто виноват, что идет война. Если первыми напали германцы, то они плохие люди, если русские, то, значит, у них плохой царь. И за что должны умирать на войне его побратимы, Устин и Пётр? Разве земли мало? Разве в тайге звери перевелись? Если мало земли у тех же германцев, так пусть идут сюда без оружия, ставят дома рядом с русскими, удэгейцами, орочами и мирно живут. Земля большая, на всех должно хватить, зачем же убивать человеку человека? Хунхузы[3] – это понятно. Те во все времена жили разбоем, но если бы все люди объявили войну хунхузам, то давно бы их не было.
Права мать Петра, знаменитая лекарка баба Катя, что все люди – братья, только веры они перепутали; а может быть, затем и перепутали, чтобы ради своей веры убивать друг друга. Но это уже не от богов, это идет от главных хунхузов, которым нужна та война. Ведь не убивает Журавушку Арсё, больше того, дружат, хотя верят в разных богов. У Журавушки бог живет в небе, один в трех лицах, а у Арсё их много, и все живут на земле.
Грустно смотрел, щуря глаза, на изломанную линию горизонта, на родную тайгу, в которой родился, в которой и умрет. Все умрут. Без войны умрут. Так зачем же торопить смерть?
И
Хунхуз – китайский разбойник.
