я поспешила к сестрице, приобняла ее и звонко поцеловала в щеку. Произошедшее было неприятно. И матушкина дотошность, и моя собственная ложь, но, наверное, более всего то, что я поняла – она никогда не одобрит моих чувств к монарху, как не посчитает его чувства ко мне великой милостью. Впрочем, я и не намеревалась вступать с ним в ту самую связь, которую подразумевала старшая баронесса Тенерис.
Однако же и это ее возмущение, и молчаливое негодование, и неодобрение, которые я читала во взоре, вызывали ответное раздражение, упрямство и горечь. Менее всего мне хотелось расстраивать своих родителей, но и позволять управлять мною по их разумению я тоже не желала. Это была моя жизнь, и как бы ни прожила ее, но ответственность за выбор лежит только на мне.
– Ну что же ты застыла? – вопросила я у сестрицы. – Неужто уже успела пресытиться всеми этими слащавыми восторгами и заверениями? Я не вижу, чтобы ты держалась за щеки, а значит, зубы пока не ломит. Надо продолжать, пока тебя не стошнит прямо на очередное послание!
– Фу, – скривилась Амберли, – гадость какая.
– Это суровая данность, сестрица, – заверила я и подтолкнула ее к цветам. – Ну, давай же, дорогая, хочу после тонуть в твоем восторженном оханье.
– Тебе бы только насмехаться, – проворчала Амбер, но, кажется, расслабилась.
И пока она продолжала изучать записки, я поглядывала в сторону заветного букета и думала, что уже не смогу забрать его с собой, потому что матушка будет пристально наблюдать за мной и истолкует этот жест верно. Значит, буду довольствоваться только письмом, его вполне хватало и без цветов. Но главное, уже завтра я смогу свидеться с человеком, по которому успела истосковаться… Мечтательно улыбнувшись, я оставила сестрицу в одиночестве разбираться с последствиями своего блистательного представления обществу, а сама отошла к окну и выглянула на улицу.
Сегодняшний день опять начался с дождя, он и сейчас моросил, вновь расчерчивая стекла тонкими пунктирами. Но в моей душе не было и тени уныния, там царило солнечное лето и вера в то, что всё будет восхитительно. И за этими мыслями я рассеянно наблюдала за воротами, видными из окна, и за экипажем, который остановился по ту сторону ограды. Деревья скрывали от меня часть кареты, оставив только возможность разглядеть вороную двойку лошадей и часть герба на дверце, открывшейся спустя мгновение…
Но вот мое сознание встрепенулось от узнавания того, кого я вижу, а после…
– О Хэлл, – выдохнула я. – Это же… Это же Гард! – воскликнула я и поспешила к дверям гостиной.
– Шанриз, куда вы?
– Матушка, к нам пожаловал барон Гард, – с широкой улыбкой оповестила я и бросилась навстречу своему другу.
Не обращая внимания на попытки воззвать к моему разуму и воспитанию, я покинула гостиную. Стремительно преодолев коридор, я сбежала вниз по лестнице. Лакей еще только направлялся доложить хозяевам о визите, а я уже была в холле, опередив прислугу.
– Фьер! – воскликнула я и кинулась к нему.
– Ох,
