на пятом этаже, а сын со свекрами на третьем. Она навещала их по выходным и в каникулы. Декабрь сыпал снегом. Деревья хрустели заледенелыми сучьями. Егорка мечтал о вертолетной станции. На пороге Нового года по его горячей просьбе бабушка составила и направила сокровенное письмо Деду Морозу. Ей, как самой ответственной маме, делегировалась покупка подарка. С выбором игрушечных летательных аппаратов, площадок и гаражей она никогда ранее не сталкивалась. Со своей жизнью она справлялась. Личную жизнь вести зареклась. Да и побаивалась. У нее родился сын. Кавалеры вряд ли бы радовались этой новости.
В понедельник на работе с утра Алена Дмитриевна разбирала замечания в контрактах. Переговорила с отделами о необходимости посещения Следственного отдела и сопоставила даты отсутствия сотрудников. Обсудила текущие закупки, договора, судебное дело и составление архива прошлогодних документов судебным отделом. Уведомила о новом руководстве в лице мажоритарного акционера и ее поездке вечером с Греттой к приставам по взысканию долга с ООО «Аргонавт». Возложила на Петра Анисина дополнительные обязанности. К ней в кабинет постучалась Гульнара Вадимовна.
– Лушенька, что мне делать? Я ж его люблю! Как декабристка поеду за ним на Север! – Гуля брякнулась на стул у ее рабочего места. Все выходные она честно не донимала ее бесполезными звонками.
– Подожди пока в Москве. Аркадий Сергеевич собственноручно вырыл себе яму. За сорок восемь часов в камере не с самыми порядочными людьми, я надеюсь, разум к нему вернулся.
– Луша! Луша, он не убийца! Что будет через сорок восемь часов?
– Если он объяснится, его отпустят. У него нет алиби. Другой вариант: предъявят обвинение в убийстве Кострыгина. Скорее это. Суд примет решение о мере пресечения.
– А если он не образумится?!
– Разводись.
– Луша! Помоги, заплачу сколько потребуешь, – сложила руки в молитвенном жесте супруга Генерального директора. Мысль о разводе выбивала у нее опору из-под ног. Лишала смысла бытия.
– Гульнара Вадимовна, послушай меня. Нанимай адвоката по уголовному делу. Я бы тебе Орехова советовала, но он по корпоративным спорам, а не убийствам. По делу Аркадия я свидетель. Со дня на день меня вызовет следователь, которому я расскажу о драке третьего декабря. Я не ухудшу, не улучшу его положение. Он в ней не фигурировал. Не защищал мою честь. Он имеет право на общественного стряпчего, оплачиваемого из бюджета, или на платного из адвокатской палаты города Москва. Количество защитников не ограничено. С санкции следователя посещение родственниками и друзьями длится три часа. Ты можешь передать ему посылку: белье, вещи без поясов, подтяжек и галстуков, мыло, щипчики для ногтей, еда, не требующая термической обработки. Смысл в недопустимости Аркадия Сергеевича поранить кого-то переданными вещами.
– Я все соберу, и ты сходишь.
– Хорошо, схожу. Но оплата мне не нужна. Может я по-человечески захочу разобраться в ситуации. Может
