точно понадобится.
Вынув меч, я размахнулся и как следует ударил по птице. Ноль эффекта – лишь звук удара металла о лёд. Во время второго удара я применил усиленную физическую силу – и лёд треснул. Но треснул совсем чуть-чуть, незначительно.
– Похоже, его так не расколешь. Ну разве что целый день кромсать, – задумался я. Хотя на что рассчитывал, если даже огненный взрыв не нанёс этой птице серьёзного урона.
«Придётся расходовать магию меча», – решил я. Зато будет дополнительный опыт, несмотря на то что на корабле много тренировался – совершенству же нет предела.
В который раз взмах – и удар. Уже хорошо подготовленный, я использовал магию меча в точности в момент попадания. Огонь на клинке полыхнул и прожёг сильным жаром ледяное тело птицы. Но не полностью.
Ещё несколько хороших магических ударов – и я наконец-то добрался до нужного мне кусочка металла. Чтобы полностью убрать с него лёд, я использовал шар огня, и тот растопил остатки тонкого слоя.
В моих руках теперь был тот самый ледяной металл – тонкая, около двух-трёх миллиметров, пластинка, пробитая огненным копьём. Что интересно, металл весил немного, был пластичным, легко гнулся. Эту пластинку диаметром примерно тридцать сантиметров не составило труда свернуть до размеров сплюснутого спичечного коробка. Вероятно, металл после гибели носителя либо изменяется каким-то образом, либо изначально обладает такими свойствами. Но что интересно, так это один факт: если во время активности птицы металл пульсировал, то теперь просто светился, наполненный магией. Любопытно, что энергия никуда не девается, несмотря на повреждения. Может быть, это одна из особенностей, из-за которой металл так высоко ценится? Возможно, когда вернусь, кто-то мне и расскажет. Я же не специалист по таким магическим штукам.
Закинув кусочек металла в походный мешок, я вместе со Снежком двинулся дальше по дороге, уводящей вправо и вверх. Поскольку опасность настигла нас уже в самом начале пути, мы договорились смотреть в оба и прикрывать друг друга при малейшей же угрозе. Расслабляться на этом континенте точно нельзя. Но были в этом и плюсы. Например, во время сражения с ледяной птицей мне и дела не было до холода, который теперь заметно ощущался, к тому же мы поднимались всё выше и выше. Знания Вотера подсказывали мне, что мы дойдём до самой высокой точки горы, после чего начнём спускаться вниз. А что там дальше – я пока не знал. Главное, чтобы, как и сейчас, точно знал, куда нам нужно идти.
Если Снежку дорога давалась легко, то вот я спустя какое-то время подустал: мало того что холодно, так ещё и тяжело подниматься по льду и снегу. Я уже много раз поскальзывался, едва не падая, и каким-то чудом умудрялся держать равновесие на скользкой поверхности. Хотя идущий рядом Снежок не позволил бы мне упасть, вовремя подхватив.
Заметив, что мне всё тяжелее и тяжелее подниматься, Снежок предложил довезти, и я не стал отказываться. Чтобы я взобрался без проблем, он чуть присел.
Несмотря на мой вес, Снежок всё так же легко и уверенно поднимался вверх, постоянно используя
