Дарири впитывала величие и самобытность внешнего вида храма, Лилит буднично поднялась на крыльцо, стаптывая снег с сапогов. Главная дверь была резной и массивной, с большими кольцами. Лилит взялась за одно из них обеими руками, и с силой потянула, упираясь ногами в землю. Створка медленно, со скрипом приоткрылась.
– Я обычно хожу через боковую, сразу в жилые, – Лилит шагнула внутрь первой. – Но для вас уж устрою полный парад, так и быть.
Главный зал был огромным и пустым; на полу лежали небольшие коврики, а на многочисленных колоннах красовались разнообразные геометрические орнаменты. Зал казался скорее функциональным, чем нарядным, и, проходя вслед за Лилит по широким коридорам, Дарири убедилась, что эта оценка применима ко всему сооружению храма.
Они дошли до длинного ряда одинаковых дверей, и Лилит принялась отсчитывать их, выискивая нужную.
– Ваши покои, кирьи, – она жестом пригласила их внутрь. – Я тоже спать. Утром тренировка.
– Погоди! А нам что делать?
– Что хотите, – пожала плечами Лилит. – Осмотритесь, познакомьтесь с кем-нибудь. Утром отведу вас на завтрак. Короткой ночи.
– Да кончится она быстро, – буркнула Дарири недовольно, закрывая дверь. Она присела на жесткую односпальную кровать в углу комнаты, положив свой рюкзак у ее изголовья. Окри так и остался стоять посреди комнаты, растерянно оглядваясь. Смятение, написанное на его лице, вызвало в Дарири сочувствие.
– Я не из нижегородских, – сказала она негромко, укладываясь на кровать. – Но я тоже рано лишилась дома. Я помню это ощущение: новое место, незнакомые лица. Все чужеродное, будто кто-то вырвал тебя из родного гнезда, и заставил лететь на неокрепших крыльях.
Окри аккуратно присел на кровать напротив.
– А легче станет? – спросил он негромко.
– Да, – кивнула чародейка. – Со временем.
Окри покивал. Дарири улыбнулась в темноте.
– Давай спать. Утром все будет лучше.
Лилит встала за час до рассвета, и долго сидела в темной комнате, настраиваясь на грядущий день. Ей потребовалось слегка размяться и умыться талой водой, чтобы стряхнуть сон. Перетянув на затылке высокий хвост и одевшись в тренировочную одежду, она покинула комнату с чувством предвкушения на сердце.
В такой час холлы еще пустовали; вопреки стереотипам, монахи ценили здоровый сон и использовали каждую выделенную на него мину. Все, кроме Чи: перед рассветом его всегда можно было застать на широком балконе второго этажа.
Увидев знакомую прямую спину пепельного цвета и спиральнозакрученные рога, Лилит ненадолго застыла на месте. Она медленно подошла и села рядом с Чи, приняв медитативную позу.
Нужное состояние пришло не сразу: в голову лезли назойливые мысли, а тело требовало движения. Но Лилит упрямо возвращала себя к пустоте, и вскоре перестала ощущать течение времени. Она продолжала медитацию, пока Чи не открыл глаза и не сказал:
– До отъезда твое дыхание
