это поскорее кончилось, только бы это поскорее кончилось”, – стучало у нее в голове.
Когда он молча натянул штаны и, не сказав ни слова, вышел, девочка еще долго лежала так: зажмурившись, прижав локти к груди, с раздвинутыми ногами. Когда она, наконец, нашла в себе силы пошевелиться, из ее горла помимо ее воли вырвался громкий всхлип. Она чувствовала себя мерзко, грязно и виновато. До самого утра она молилась лишь о том, чтобы забыть об этом. Но не забыла. И даже сон, который мог спасти от этих чувств хоть на несколько мин, не приходил.
Девочка не спустилась к завтраку. Она не могла заставить себя встать, не могла заставить себя спуститься вниз и смотреть хозяевам в глаза. Полежать еще немного. Хотя бы еще колокол3, прежде чем ее хватятся.
Ее не хватились и к обеду. Потом постепенно стемнело, девочка поняла это по пению кузнечиков. Может, про нее забыли? И хорошо. Значит, можно отсюда не выходить.
С этой мыслью она закрыла глаза и легко задремала. Ей снился невиданный, волшебный лес, в котором деревья вились спиралями и разговаривали с ней. Это было так красиво, так инородно, причудливо и прекрасно, что она заплакала сквозь сон.
Ее разбудил звук резко распахнувшейся двери. Девочка подскочила и отползла к стене, вжавшись в нее спиной. Бука размашистым движением схватила ее за хвост и поволокла к выходу. Девочка молчала и не сопротивлялась. Она вспоминала о своем чудесном сне. Ей хотелось, чтобы ее последние мысли были приятными.
Бука тащила ее через всю улицу, под гневные выкрики крестьян, доносившиеся до девочки. “Сатаново семя”, “шавка дьявола” и “шлюшье отродье”, слышала она.
Бука резко дернула ее за хвост на входе в подвал хаты, и девочка споткнулась, проехав по ступенькам вниз. У девочки внутри все сжалось от ужаса, когда она увидела знакомого вида стул с ремнями, стоявший возле чугунной печи.
– Нет-нет-нет-нет! – взмолилась она, разом очнувшись ото сна.
Она уперлась, но Бука была сильнее. Силой она усадила девочку на стул, застегнула ремни на руках, и принялась поддувать раскаленную печь мехами. Девочка учащенно дышала и сжимала и разжимала взмокшие ладони. Она дернулась, увидев в руках Буки раскаленный гвоздь, и завизжала, когда он коснулся ее левого предплечья. Где-то после третьей буквы Бука дала ей звонкую оплеуху.
– Молчи, семя дьявола!
Девочка ощутила гнев, разбуженный болью и обидой.
– Чтоб тебе сдохнуть! – сжимая трясущиеся кулаки, прорычала она в сторону огромной спины женщины. Та не отреагировала.
Обездвиженная, девочка металась в кресле, силясь освободиться. Она приподнялась на ногах, но руки ее были крепко привязаны к подлокотникам, а стул – прибит к полу.
Бука повернулась, и девочка снова издала вопль боли. Из глаз ее брызнули слезы. Когда Бука вывела последнюю букву, первая уже вздулась волдырем на обожженной коже. Женщина отложила гвоздь и присела напротив девочки.
– Твое
Интервал между ударами большого колокола в городе. Равен 5 минам
