style="font-size:15px;"> «Всё не то, дома, люди, какие наглые постройки, – мелькало в уме. – Тупая реклама».
Он не мог войти в обычное состояние, то быстро шёл, то слегка бежал – то какими-то тёмно-жуткими проулками без единой души, то местами, где потоки света сжигали мысли, где бродили, как в полусне, люди.
«Всё было так ясно: учёба, поэзия, философия – и всё обрушилось, всё затрещало… Всё оказалось бредом, а реальность – проваливающийся в бездну брат, его издевательская записка и хохочущая Москва. И ни веры, ни царя, ни Отечества».
«Надо всё-таки кому-нибудь дать в морду», – пьяно-трезво подумал Андрей.
Он оказался на пустынной части какого-то бульвара. Мрак разрезался только судорогами огней вовне.
На скамейке Андрей заметил парня. Подлетел и тут же двинул ему в зубы. К его полупьяному изумлению, парень заплакал и не думая сопротивляться.
– Ах, плакать! – взбесился Андрей – Сосунок! У мамки или сестры под юбкой плачь! А не при мне! Получай!
И начал колошматить парня, но всё-таки слегка, не по лицу уже.
– Я брата потерял, чёрт тебя дери, сосунок! – приговаривал, колошматя, Андрей. – И не только брата! Я всю реальность потерял, понимаешь ли ты или нет, гадёныш!.. Всё рухнуло… Я сам скоро провалюсь куда-нибудь, за братом!
Вдруг он остановился и пришёл в ужас от содеянного. Минуту стоял молча перед обалдевшим юнцом.
– Ты меня только прости, парень!.. Я нечаянно!.. Прости… Прости!.. Дай я тебя поцелую.
Парень молчал, всхлипывая.
Андрей взревел:
– Ну дай я поцелую тебя, родной!.. Прости меня… Без прощения не уйду.
– Уйдите, уйдите, – взвизгнул вдруг парень. – Мне страшно. Лучше бейте, но не целуйте! И прощение ваше странное!
Андрей истерически расхохотался:
– Ах ты, философ мой! Лао-цзы маленький! Давай тогда я лучше тебе мою рубаху подарю! – и Андрей сбросил затем рубаху с себя. Куртку надел, а рубаху сунул на колени парнишке: – На, хорошая… Мне не жалко… Слёзы утри ей или носи на память. И не реви больше, что же с тобою в аду тогда будет, парень!.. Не раскисай! Здесь ещё не ад.
Встал и с загадочной искренностью обнял парня, глядя обездушенными глазами на луну.
– Вперёд! – И побежал дальше по тёмным аллеям и мимо мечтающих о смерти деревьев.
Всё время хотелось крушить. Несколько раз основательно швырнул камни в стабильные предметы, в покинутый киоск с пивом, в рекламу, призывающую к сладкой жизни. Одинокие прохожие шарахались, уходя в свет. Но свет был лиловатый с подозрением на мрак.
Андрей подбежал к проститутке. Но отпрянул, поразившись её беспомощности.
– Молодой человек, молодой человек! – дико закричала она ему вслед. – Куда же вы от меня, куда же вы?
Ответа не было.
Женщина задумалась: «Не надо было мне становиться проституткой, последнее
