говорит преподобный Иоанн Дамаскин. Эта попущенная Богом, по Одному Ему ведомым причинам, беззаконная (противная Закону Божию), губительная для народа власть, всецело направлена к погибели подвластных ей людей.
Опора христианской власти в правде и справедливости. Основополагающая идея христианского царства состоит в том, что Конституцией – Основным законом социального домостроительства является Евангелие, смыслообразующим началом которого выступает молитва Отче наш.
Справедливость рождается из единства права (законности) и правды. При этом правда, исполнение правды является доминирующим аспектом утверждения справедливости. Правда есть фундаментальная основа справедливости и жизни.
«Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся» (Мф 5: 6).
«Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное» (Мф 5: 10).
В возможность справедливо устроить общественно-политическую жизнь посредством юридических норм народ не верит. Он требует от политической жизни большего, чем способен дать закон, установленный раз навсегда, без соображения с индивидуальностью личности и случая. Это вечное чувство русского человека выразил и А.С. Пушкин, говоря: «закон – дерево», не может угодить правде, и поэтому нужно, чтобы один человек был выше всего, выше закона». Народ издавна выражает то же самое воззрение на неспособность закона быть высшим выражением справедливости и правды, искомой им в общественных отношениях. «Закон что дышло – куда поворотишь, туда и вышло», «Закон что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет».
Закон, как относительное средство осуществления справедливости, никак не может быть поставлен в качестве высшего элемента правосудия. Иногда и «законы святы, да исполнители супостаты», злоупотребления «по закону», если нет правды между людьми, неизбежны. Случается, что «сила закон ломит», и «кто закон пишет, тот его и ломает». Нередко виноватый может спокойно говорить: «что мне законы, когда судьи знакомы?»
С одной стороны «всуе законы писать, когда их не исполнять», но в то же время закон иногда без надобности стесняет: «не всякий кнут по закону гнут», и по необходимости «нужда свой закон пишет». Если закон поставить выше всяких других соображений, то он даже вредит: «строгий закон виноватых творит, и разумный тогда поневоле дурит». Закон по существу условен: «что город, то норов, что деревня, то обычай», а между тем «под всякую песню не подпляшешься, под всякое нравы не подладишься».
Единственное средство поставить правду высшей нормой общественной жизни состоит в том, чтобы искать ее в личности, и внизу, и вверху, ибо закон хорош только потому, как он применяется, а применение зависит от того, находится ли личность под властью высшей правды. «Где добры в народе нравы, там хранятся и уставы». «Кто сам к себе строг, того хранит и царь, и Бог». «Кто не умеет повиноваться, тот не умет и приказать». «Кто собой не управит, тот
