циничный гад! Бесишь!
– Я циничный? – разозлился Виктор. – А от кого я научился этому? Ты после аварии так изменилась! Стала чрезмерно сентиментальная!
– Дело тут не в сентиментальности! Люди дарят мне от чистого сердца, мне плевать, что они приносят, мне ничего от них не нужно! Но смеяться над теми, кто о тебе заботится – это гадство! От тебя я этого не ожидала!
– Ладно, прости. Я не хотел тебя обидеть. Не буду трогать твоих фанатов. – он поднял руки и опустил глаза. – Сдаюсь.
Я подошла к окну и посмотрела на людей, которые там стоят. Бедолаги, часами проводят на улице! Но мне было приятно, и когда Виктор уходил, я с удовольствием читала все письма, которые при приходили от моих поклонников.
Когда меня выписали, я попросила тетю слетать со мной к Вавилону.
– Думаю, мы можем полететь завтра. Его врач сказал, что парень уже потихоньку приходит в себя, его выводят из искусственной комы, но в больнице еще продержат еще не меньше двух месяцев, а может быть, и все пять. Все зависит от его восстановления.
Я страшно нервничала, когда заходила в его палату.
Всегда безупречный
Даже сейчас, находясь на больничной койке, Вавилон оставался таким же мужественным и привлекательным. Измученный и с перемотанной головой, в окружении какой-то аппаратуры и капельниц, он все равно вызывал у меня восхищение.
Изящные черты лица, красивые руки, сложенные на животе, прекрасный стан. И если бы не мертвенная бледность, еле уловимое дыхание, можно было бы посчитать, что он в глубокой коме, но девушка-переводчица, которая по совместительству была здесь его сиделкой, сказала, что Антон постепенно начинает возвращаться в этот мир.
Девушку наняла моя тетя. Я оглядела эту добрую фею, очень милая, и судя по всему, она действительно хорошо ухаживала за Вавилоном.
– Он нас слышит? – спросила я у девушки.
– Слышит, но пока ему сложно нас воспринимать, врачи говорят, что это нормально, когда выходишь из искусственной комы. Он не может отличать сон от реальности. Такое будет продолжаться какое-то время. Его до сих пор держат на сильных препаратах, но каждый день снижают дозу. Скоро он будет в норме. Нужно просто подождать.
– Могу я с ним побыть наедине?
– Да, конечно! – она улыбнулась и вышла из палаты. А я придвинула стул и села рядом с ним.
Он и правда лежал, словно мертвый. Я пыталась что-то сказать ему, но слова застревали в горле.
– Антон… – начала я, мой голос дрожал от волнения, а мысли расползались в голове, не давая их поймать. – Я хотела сказать…
Рука парня слегка дернулась, и я удивленно уставилась на нее. Наверное, это нормально, он ведь уже не в коме, а просто крепко спит, но слышит ли он меня?
Я осторожно взяла его за руку и сжала в своих ладонях.
– Возвращайся поскорее. Я так и не дала тебе свой автограф… Меня теперь очень мучает
