создавали советское телевидение.
Как я скучала по данелиевскому дому, по его солнечной маме, вкусной еде, кошачьему облику Георгия. Данелия – кот. Если кота поднять за передние лапы и подержать, получится фигура Данелии: зад назад, живот вперед. Но главное в Данелии не кошачесть, а талант, который освещал все вокруг, как солнце.
Так и я. Жила, ничего не видя вокруг себя. А на что смотреть?
Меня спасала семья, которая стояла прочно, как скала. Меня спасали мои ненаписанные книги и мой талант, хотя и нескромно об этом говорить. Талант – как грудной ребенок: орет, требует, его надо обслуживать, забывая о себе. Мой талант держал меня на плаву и говорил: «Ничего не кончилось, все еще будет».
Я решила похудеть. Мне подсказали диету: сухое вино и сыр. Всё. И так целую неделю. Пить вино и закусывать сыром.
Я купила шесть бутылок сухого вина и поставила в холодильник.
Игорь заглянул в холодильник, увидел запасы. Обмер. Потом очнулся и позвонил своей маме.
– Вика спивается, – мрачно сказал он. – Надо что-то делать.
Сонечка незамедлительно явилась в наш дом. Глаза у нее были как у орла, который вылетел на охоту.
Не раздеваясь, она прошла в комнату и села напротив меня.
Дочка спала. Настя (наша няня) развешивала на балконе белье.
– Вика! – торжественно начала Соня. – Я хочу с тобой поговорить!
– Говорите, – согласилась я.
Я любила Соню. В ней было что-то очень добротное, вызывающее уважение.
– Вика! – торжественно повторила Соня. – Когда в доме пьет муж, это плохо, но куда ни шло. Но когда пьет жена, дом горит…
Она замолчала.
– И чего? – не поняла я.
– Учти! Мужской алкоголизм лечится, а женский никогда. Это конец. Это дорога в пропасть.
– Возможно, – согласилась я.
– Если это начало, если это можно как-то захватить и пресечь, надо успеть, пока не поздно. Ты меня понимаешь? Надо взять себя в руки! Главное, затормозить и взять себя в руки!
– А кто пьет? – не поняла я.
– Ты.
– Я? – мы молча уставились друг на друга. – С чего вы взяли?
– У тебя в холодильнике запас спиртного.
Я захохотала. Я все поняла. Игорь настучал. Он увидел шесть бутылок и решил, что женился на алкашке. И призвал маму, как МЧС. Он решил за меня бороться. Он решил меня спасать. А мог бы спасаться сам.
– Я не пью и не курю, – спокойно сказала я. – У меня нет вредных привычек, кроме одной.
Соня ждала.
– «Привычка ставить слово после слова».
Привычка к творчеству тоже зависимость, и бороться с ней бесполезно. Это зависимость пожизненная. Это наполняет жизнь и выжирает ее. Это дар и крест.
Привычка ставить слово после слова, а рядом талант, как пастух с кнутом. Погоняла.
Соня в этот день ушла от нас окрыленная. Ее невестка без вредных привычек, не пьет и не курит. А
