пить начал? – спросила осуждающе. – А такой хороший мальчик…
– Да с чего вы взяли? – удивился Лосев.
– Вот! – соседка указала на бутылку.
– Это премия, – ответил Николай. – Я тут в магазин устроился работать, ящики таскаю. Ни одной бутылки не разбил, вот и дали. Пить вино не буду.
– Ну, так мне продай! – предложила Пантелеевна. – Рубль заплачу.
– Забирайте! – улыбнулся Лосев.
– Как дадут еще, скажи, – сказала Пантелеевна, рассчитавшись. – Я возьму.
– Ладно, – согласился Николай.
Дома он с наслаждением встал под душ, сменил белье и переоделся в сшитый им костюм. Трико следовало постирать – пропотело и запачкалось. Запасного не имеется. С одеждой нужно что-то придумать. На кухне Николай поел вкуснейшей колбасы и хлеба, запив их чаем. Жизнь была хороша. Работу он нашел, причем в своем же доме. Там платят деньги, да еще и кормят. В его положении лучшей не найти. Отсюда вывод: нужно постараться, чтоб оставили.
Он постирал трико и повесил на змеевик в ванной. К утру подсохнет. Халат стирать не стал: наставник просветил, что в этом нет нужды. Испачкается – выдадут другой, а этот отвезут с другими в прачечную. Рабочим так положено. Читать на ночь Николай не стал – устал, хотелось спать. Он завел будильник и полез под одеяло…
Совещание заканчивалось. Валентина и заведующие отделами обсудили план по выручке на предстоящий месяц. Доведенные из торга показатели выглядели напряженными, но реальными. Главное, чтобы торг подбрасывал ходовой товар. То же «Биле мицне», например. Или дешевой колбасы – за ней выстраивались в очередь. Молоко чтоб свежее возили. Покупатель привередливый пошел; как что не так, так пишет жалобу, а за них лишают премии.
– Мне твердо обещали, что продукты дефицитные будут, – сказала Валентина. – Вы, главное, старайтесь. Продавцы пусть улыбаются покупателям и обслуживают их культурно. Это всех касается, а тебя – особо, – она посмотрела на заведующую мясным отделом. – Опять там Клавка отличилась – обругала покупателя.
– Он требовал продать ему мясо без костей, – заведующая поджала губы. – Это не положено.
– Так объяснили бы.
– Ему сказали, он в ответ – орать. Тут Клава не сдержалась.
– Назвала дураком и гусаком, – подхватила Валентина. – А он потребовал жалобную книгу. Пришлось дать.
– Настоящую или нашу[26]? – спросила заведующая.
– Нашу, разумеется, – сказала Валентина. – Но он сказал, что придет проверить, как отреагировали. Я Клавке выговор туда вписала, ты ей скажи. Он может подойти к ней, чтобы позлорадствовать, а она и знать не будет. Он заподозрит и напишет жалобу, теперь уже в торг. Человек паскудный, таким только доносы сочинять. А торг отреагирует – лишит нас премии. Понятно? Намыль своей лахудре голову! Пусть держит язык за зубами!
– Намылю, – кивнула заведующая и вздохнула: – Мужика бы ей! Бесится же баба.
– Мужиков у меня на складе нет, – сказала Валентина. –
Обычный фокус торговли тех времен: магазин имел две жалобные книги. В одну, оформленную по всем правилам, покупатели писали благодарности. В другую, поддельную, жалобы. Начальству, разумеется, показывали первую книгу.
