спинке, укрыл Ларисиной ветровкой. Темноволосая головка девушки откинулась назад.
– Куда теперь?
– Куда?.. Не все ли равно! Главное – отсюда подальше… Уфф! почти спаслись…
– Почти? Вот именно – почти. Избежав опасностей в лице олигарха, напоролись на неприятности – не окончательные и гиблые, но мелкие и нудные. В чьем же лице?
Не со стороны отремонтированного россельхозовского барака, а от моста к гостинице торопливым шагом приближалась женщина – почти бежала. Знакомая плотная фигура в ситцевом платье, голова на солнцепеке повязана белой косынкой. Громкий голос с визгливыми нотками.
– Тамарочка! – Людмила Кулыйкина бросилась к своей любимице, приподняла бессильно болтавшуюся головку, начала целовать. – Детонька, очнись.. Глазки не смотрят… Губки словечка не скажут… Ой, лишенько… Королевишна моя! Что с тобой сделали?
– И хорошо, что сделали! – Машутка выпалила невпопад. – Ой, хорошо, что ничего не сделали. Повезло, мы вовремя успели. Срам прикрыть… Мам, это Вано. Он очень, очень помог…
– Не благодарите, – великодушно поскромничал Иван Елгоков.
– Благодарить? За что? – Людмила зло повела носом в его сторону.
– Это я просто так сказал…
– Ах, просто? Ты с моей дочерью просто подружился? С непутевой Машуткой? Знаешь, сколько ей лет? Упекут за такую дружбу! Я пойду и лейтенанту Жадобину заявление накатаю. В тюрьме твою челку налысо обреют! Отблагодарят!..
– Я ничего плохого не сделал… – вяло защищался Иван. – Это не я…
– Как ничего? Иду, бегу со всех ног и вижу… Вижу, королевишну мою тащат как… как бревно!
– Бревно и есть! Ниче не гнется – даже извилины в мозгу. Коленки вон едва разогнули… Полное отключение головного мозга!
– От Машуткиных яростных эмоций Людмила запнулась и, помедлив, спросила.
– Ладно, без головы. А почему она без юбки? Где голова и где юбка?
– Мозги в голове, а юбка на заднице. Так должно быть. Ни того, ни другого! – отбивалась Машутка. – Правду говорю! У меня ее юбка. На! бери. Все к сарафану моему цепляешься – лямка не так пришита, подол мятый, а у Томочки твоей!..
– Люд, ты зря на Машутку… Она единственная помешала, не то беда бы приключилась. Для старшей дочери позор, – кроткая Лариса не смолчала. Вышла из гостиницы к группе на скамейке. Недавнее действо с угощением олигарха она настолько не одобряла, что рискнула покинуть своего скандализированного шефа Поворотова и объясниться.
– Ты про кого? про Машутку? благодаря ей чего избежали? – Людмила не верила своим ушам. – Ты ли это говоришь? Будто не знаешь. Когда ее семья волновала? С улицы домой не загонишь. К полезному делу не приставишь. Помощи не дождешься. Мать надрывается, а у нее корыльбуний ветер – что внутри головы, что снаружи… Всюду шляется с белым котом – очевидно, главным бабушкиным наследством. А кот сало ворует у добрых людей! Уж я надеялась, что этого Кефирчика
